— До встречи по ту сторону океана! — кричит в рупор Владимир Петрович.
— Удачи и хороших погод! — отвечаем мы, стараясь быть услышанными.
«Барнаул» совсем растворяется в темноте ночи, и только огонь на корме медленно удаляется от нас. Около выходных ворот «Барнаул» делает поворот, на короткий промежуток времени показав зеленый огонь правого борта, и скрывается за молом.
Гости уже разъехались, и мы молча усаживаемся в машину. Всякая разлука с соотечественниками далеко за рубежом нашей страны всегда тяжела, а тут ушли в ночь спутники, шедшие с нами от самой Лиепаи, с которыми мы делили вместе и горе и радости длинного пути.
Утром 13 сентября к борту «Коралла» подъезжает автокран, и начинается выгрузка балласта. Вся команда для ускорения работ принимает в них деятельное участие.
Уже на следующий день к полудню выгрузка балласта закончена, и теперь матросы заняты на подготовке обоих трюмов к приему груза. Вот-вот должен появиться лоцман и отвести нас на место, где будет производиться погрузка.
На борт судна заходит Джервсон. Он энергично трясет мне руку, желая счастливого пути, и быстро удаляется. Он весел и оживлен; его «фирма» проснулась от летаргии и имеет работу — одно судно закончено, второе стоит на тележке. Из России идет еще несколько таких же судов, и, может быть, работа будет.
Не успевает Джервсон сойти на берег, как на канале, вспарывая носом его мутную, грязную воду, показывается катер под лоцманским флагом.
В обратном порядке проплывают мимо нас молчаливые захламленные верфи, пустые громадные склады, сваи с сонными большими чайками на них, пальмы, разводной мост и вот, круто повернув влево, «Коралл» двигается к широкому молу. Там мы должны принимать груз.
Немного левее предназначенного для нас места, в углу гавани, возвышаются три высокие стройные мачты парусного корабля с многочисленными рядами рей. На правом ноке фока-рея висит человеческая фигура в красной куртке со скрученными за спину руками. «Королева океана», — мелькает догадка, и, подойдя к лоцману, я спрашиваю, что это такое. Он равнодушно оборачивается и, продолжая чавкать резинкой, спокойно говорит:
— Клипер Голливуда «Королева океана» в перерывах между съемками используется как музей для показа быта времен парусных плаваний. Чучело повешенного изображает английского матроса. — И он, отвернувшись, вглядывается в то место у стенки мола, к которому должен стать «Коралл».
Мысленно даю себе слово обязательно побывать на клипере и поворачиваюсь в сторону приближающегося мола.
Здесь мы должны принять 180 тонн компрессорного масла в бочках, после чего «Коралл» должен идти в Сан-Франциско и догружаться там. В Сан-Франциско мы будем принимать около 80 тонн сизальского троса в бухтах, «Кальмар» же примет полный груз компрессорного масла здесь и прямо отсюда пойдет на Гавайские острова и далее через Иокогаму во Владивосток.
Ровно в восемь часов следующего утра погрузка действительно начинается. Мы к ней уже приготовились: трюмы открыты и вычищены. Появляется неизменный автокран и целый ряд маленьких электротележек вроде тех, на которых на наших вокзалах перевозят почту и багаж. Около штабелей с бочками становится второй автокран. Раскатка и крепление бочек в трюмах производится вручную целой бригадой грузчиков. Несмотря на сравнительно высокую механизацию работ, грузят довольно медленно, и к исходу дня погруженными оказываются всего немногим более ста тонн. Такие темпы совершенно непонятны, но сделать ничего невозможно и приходится довольствоваться тем, что есть.
По окончании рабочего дня мы с Григорием Федоровичем направляемся к месту стоянки «Королевы океана». Но, к нашему сожалению, посетителей на судно не пускают ввиду какого-то ремонта и переделок, которые должны быть закончены через два-три дня, как объясняет нам вахтенный матрос. Попытка вызвать капитана также не имеет успеха: капитан живет на берегу и на судне бывает редко, только во время съемок. Его старший помощник также живет на берегу. Нам приходится довольствоваться только внешним осмотром корпуса и верхней палубы, на которую, узнав, что мы моряки с русской шхуны, нас пускает вахтенный.
«Королева океана» — очень старый, но замечательно построенный клипер, один из настоящих «наездников циклонов». Когда-то он был, вероятно, очень хорошим ходоком, и не один десяток тысяч миль отсчитал его лаг. Сейчас он очень дряхл и, кроме того, имеет массу бутафорских наделок, при помощи которых старались добиться его сходства с корсарским судном: вдоль бортов укреплены абордажные сетки, в самих бортах проделаны отверстия — порты, около которых стоят «старинные пушки», сделанные из дерева, но довольно точно имитирующие медь и чугун. Возле мачт прикреплено различное абордажное оружие: крючья, топоры, тесаки. Все также бутафорское. Чучело английского матроса, висящее на правом ноке фока-рея, сделано довольно удачно. Особенно хорошо исполнено искаженное судорогой лицо повешенного. Григорий Федорович даже сплевывает за борт.