Крупная мертвая зыбь покрывает холмами его серо-синюю поверхность. Легкая дымка висит над горизонтом. Навстречу нам с севера тянет прохладой.
Начат очередной переход нашего длинного пути…
Город «Золотых ворот»
Рассвет 20 сентября — серый и мглистый. Гладкая вода, вздымаемая пологой мертвой зыбью, только местами подернута густой рябью. Сыро и холодно. Впереди нас медленно дрейфует изящная двухмачтовая яхта с поставленными парусами. Когда на нее налетает пятно ряби, она чуть кренится и двигается вперед, но порыв ветра проходит, и она снова выпрямляется и неподвижно застывает на гладкой поверхности, медленно раскачиваясь в такт зыби. На борту яхты вдруг вспыхивает и сейчас же гаснет белый огонь. Теперь все понятно, это лоцманское судно, и мы подворачиваем к нему. Переход Лос-Анджелес — Сан-Франциско подходит к концу. Мы у входа в бухту Сан-Франциско. За кормой осталось 365 миль, пройденных под мотором против встречного холодного течения при преобладании маловетрия или при легких встречных ветрах. Скучный, ничем не примечательный короткий пробег. Берег справа от нас тонет в густом утреннем тумане.
Между нами и лоцманской яхтой качается большой красный буй. Это начальный буй входного фарватера в бухту.
Поравнявшись с буем, стопорим машину. На лоцманской яхте начинает стрелять мотор, и она, не спуская парусов, приближается к нам, разворачиваясь так, чтобы пройти вплотную по нашему левому борту. Мне этот маневр не нравится, но на яхте неплохой рулевой, и, пройдя в расстоянии около полуметра от нас, яхта режет нам нос и снова ложится в дрейф. По нашей палубе, направляясь к корме, уже идет лоцман, перескочивший к нам с яхты.
Лоцман, пожилой мужчина среднего роста с грубым обветренным лицом, здоровается и спрашивает название судна. Получив ответ, что советская шхуна называется «Коралл», он удовлетворенно говорит:
— Все правильно. В гавань Ричмонд. Нас уже предупредили, — и просит дать ход.
«Коралл» разворачивается и направляется в сторону невидимого берега. Один за другим из тумана показываются фарватерные буи, и мы, следуя вдоль них, идем вперед.
По мере приближения к берегу начинают смутно вырисовываться очертания входных мысов пролива «Золотых ворот». Высоко над проливом возникает четкая прямая линия знаменитого подвесного моста, переброшенного через пролив с мыса Лайм-Пойнт непосредственно в город. Мост кажется тонким, узким и хрупким, однако это не мешает ему пропускать по нескольку рядов автомашин в обе стороны. Две огромные колонны поддерживают это колоссальное подвесное сооружение на тросах по 80 сантиметров в диаметре.
Длина подвесного пролета, под которым проходят суда, 1,3 километра при высоте над уровнем воды в 73,2 метра. Общая длина моста 2,8 километра.
Навстречу нам из-под моста идет какой-то, как нам кажется, крохотный пароходишко. Однако когда он равняется с нами, то оказывается, что он раза в четыре больше «Коралла».
Уже совсем светло, и солнечные лучи освещают мост, когда мы проходим под ним. Справа, сразу за мостом, начинаются бесконечные доки и пристани Сан-Франциско, за ними, еще подернутые предутренней мглой, возвышаются силуэты небоскребов. Бухта впереди курится легким, чуть розоватым туманом, и противоположный берег совершенно скрывается в нем. Напротив входа лежат Окленд и Беркли — пригороды Сан-Франциско. Левее их, почти у входа в бухту Сан-Пабло, расположен Ричмонд.
Когда мы равняемся с крайними пристанями Сан-Франциско, от них отделяется большой мощный буксир, и лоцман просит застопорить машину. На мой вопрос, в чем дело, он говорит, что в районе входа в бухту Сан-Пабло очень сильные течения и без буксира вести шхуну он не рискует. Буксир сближается, швартуется к нашему правому борту и ведет нас в глубь бухты. Вскоре мы вступаем в обставленный буями канал и, войдя в узкую длинную гавань, швартуемся к стенке напротив большого складского помещения.
Первыми на борт поднимаются полицейские, которые на этот раз довольно бегло проверяют списки команды, очевидно руководствуясь соображением, что вышли мы из американского порта и шли все время вдоль американского побережья.