Минуем город, и вот мы уже на мосту.
С высоты моста еще раз окидываю взглядом всю громадную бухту Сан-Франциско. Только две бухты на земном шаре могут спорить с бухтой Сан-Франциско в отношении укрытости, удобства и безопасности. Первая — это Авачинская губа на Камчатке, на берегу которой расположен административный и культурный центр Камчатки и ее важнейший порт — Петропавловск. Вторая соперница Сан-Франциско — бухта Рио-де-Жанейро в Бразилии.
Мелькает туннель на островке, и навстречу быстро летят дома Окленда. Они мало чем отличаются от домов Сан-Франциско. Такие же краснокирпичные здания контор, складов и фабрик, так же по берегу они густо окаймлены бесконечными пристанями со складами и кранами, и так же, как в Сан-Франциско, здесь мало пароходов, возле которых кипит работа.
Тихо и пустынно в порту Окленд. Только вдалеке, в одной из гаваней, стоит около десятка пароходов. Вглядываюсь — трубы пароходов наглухо закрыты брезентом. Это «кладбище кораблей». Для этих пароходов нет работы, и они медленно ржавеют, доживая свой век.
Машина поворачивает влево по шоссе, и после короткого пробега мы уже лавируем между складами портового района Ричмонда. Сделав еще один крутой поворот, выезжаем на стенку, около которой возвышаются высокие мачты «Коралла». Погрузка сизальского троса подходит к концу. Сейчас только 16 часов, и к наступлению темноты, вероятно, все будет закончено. Завтра с утра пополним запас топлива, наполним цистерны водой и можно будет выходить в море.
Двадцать первого сентября около 14 часов закончена приемка топлива и воды. Напротив «Коралла» на стенке стоит машина шипчандлера, доставившая нам мешки с мукой, крупой и овощами, ящики с фруктами, свертки с мясом и рыбой и большие куски льда.
Подготовка закончена. Около 40 бухт сизальского троса не вошли в трюмы и прочно закреплены на люке второго трюма. Группами возвращаются увольнявшиеся на берег, и когда около 16 часов в гавань входит буксир с лоцманом, мы готовы к выходу.
«Коралл», ведомый буксиром, медленно отделяется от стенки и выходит из гавани.
На баке мелодично звенят склянки, 16 часов; еще пять минут, и буксир, отдав концы, отворачивает в сторону. Ровно работает двигатель, и «Коралл» начинает свой новый переход до Гавайских островов.
Придерживаясь северного берега бухты, идем к «Золотым воротам». Навстречу то и дело попадаются спортивные моторные катера и бесчисленные яхты самых различных размеров. Многие из них сближаются с нами и некоторое время идут рядом. Приветственно машут нам платками и шарфами катающиеся юноши и девушки.
Минуем мыс Блафр на полуострове Тайберон и вступаем в узкий пролив Раккун между полуостровом и лесистым островом Энджел. На острове сквозь зелень деревьев виднеются белые виллы. У воды небольшая пристань и несколько яхт.
За мысом Блафр открывается живописный, полный яхт и шверботов залив Ричардсон. А слева, впереди, из-за отступающего назад острова Энджел, вырисовываются по ту сторону пролива небоскребы Сан-Франциско, окаймленные многочисленными пристанями и подернутые серо-фиолетовой дымкой.
Этот громадный город, выросший за последние сто лет, город королей доллара, — самый большой порт Соединенных Штатов на побережье Тихого океана.
В 1776 году испанские монахи ордена Святого Франциска основали на берегах глубокой и удобной бухты небольшое поселение Иерба-Буэна, чтобы «проповедовать христианство» среди «диких» индейцев, а вернее, захватывать и эксплуатировать богатые земли. В 1778 году испанец Моррель, по достоинству оценив великолепную бухту, заложил крепость Сан-Франциско на берегу пролива, соединяющего ее с океаном. Испания, некогда великая морская держава, старея и сходя с мировой арены, очень спешила. На просторах «Южного моря» у Васко Нуньес де Бальбоа еще не было конкурентов, и алчные мореходы, выполняя приказ его католического величества, стремились овладеть побережьем от мыса Горн до холодного Берингова моря. Достигнув Аляски, они наносили на карты проливы, бухты и берега, уже давно открытые русскими мореходами. Но мало было пройти вдоль берегов, нужно было еще захватить и удержать их. Сил не хватало, и крепость Сан-Франциско осталась крайней северной точкой, до которой удалось распространить власть испанской Короны. Севернее лежали земли, оставшиеся во владении индейских племен.