— Отчасти, конечно, реклама, но только отчасти, — отзывается Григорий Федорович, — разве из вас никто не слыхал о том, как происходят ограбления в Америке? Ограбить банк довольно сложно: нужно взрывать стены, двери и так далее. Проще грабить во время перевозки денег. Не спасают и броневики с пулеметами. Грабители действуют здесь на широкую ногу — с применением гранат, слезоточивых газов, зарядов аммонала, всевозможного огнестрельного оружия и т. д., вплоть до таких же вот броневиков, но снабженных скорострельными бронебойными пушками.
— Да, действительно, — замечает Гаврилов, — теперь в кино ходить не надо: посмотрели настоящий фильм.
Я уношу злополучный мешочек в каюту и вскрываю пломбу — ровно две тысячи в аккуратных пачках. Бумажки и мелочь: никелевая и медная. Для того чтобы доставить эту ничтожную сумму, вряд ли действительно нужны были все эти сверхпредосторожности.
Следующие дни проходят сравнительно тихо. Команда с утра до ужина занята подготовкой нового вооружения. На палубе стоит несколько бухт завезенного со складов троса, а на полубаке лежит целая груда блоков. Работы много, и работают все с увлечением. Вечерами по очереди ходят на увольнение в город.
Побродив по магазинам и иногда заглянув в кино, люди возвращаются обратно. Здесь, как и в любом порту.
Дэвидс заходит ежедневно и часто остается у нас обедать или ужинать. Команда, истосковавшаяся в длительных переходах по свежему рыбному столу, по выражению Быкова, «нажимает» на рыбу, и ежедневно машина шипчандлера подвозит к борту две-три тушки синевато-серебристых крупных тунцов. Дэвидс всегда с неизменным удовольствием ест жареную рыбу и однажды удивляет меня неожиданной просьбой. Он просит, чтобы я узнал, конечно, если это возможно и не секрет, рецепт приготовления жареных тунцов нашим поваром. Дэвидс очень любит рыбу, он почти всю свою жизнь живет в районах Тихого океана, но никогда еще не ел так вкусно приготовленного тунца. Если ему сообщат рецепт, он обязуется никому не выдавать его, кроме своей жены, для того чтобы иметь возможность ежедневно есть вкусное блюдо. С недоумением смотрю на него и соображаю, что вряд ли Быков имеет какой-нибудь особый рецепт. Ведь он просто матрос и поваром стал только в силу необходимости. Однако я все-таки приглашаю Быкова в кают-компанию и передаю ему просьбу Дэвидса. Быков долго и удивленно смотрит на меня, мнется и наконец говорит:
— Какой рецепт, Борис Дмитриевич? Просто чищу, мою, немного солю и жарю на сковороде. Какие вообще могут быть рецепты, для того чтобы изжарить кусок рыбы?
Добросовестно перевожу Дэвидсу «рецепт» «мистера Бикофф». Дэвидс тотчас записывает его в записную книжку, но видно, что он заметно разочарован.
— Что еще делает с рыбой мистер Бикофф? — пытается он выведать подробности. Перевожу. «Мистер Бикофф» переминается с ноги на ногу и смущенно говорит:
— Да, ей-богу, больше ничего, Борис Дмитриевич. Вот чудной народ. Разрешите мне на камбуз, а то сгорят у меня на сковородке все рецепты.
Я отпускаю его, сообщив Дэвидсу, что Быков больше ничего прибавить не может. Он прячет записную книжку в карман, очевидно решив, что «мистер Бикофф» рецепта выдать не хочет.
Вообще Дэвидс оказывается очень общительным и разговорчивым стариком. Когда-то он плавал капитаном. Теперь доживает свою жизнь здесь, вдвоем со своей женой. Два его сына погибли, один уже очень давно, во время кораблекрушения, второй — сражаясь с японцами на Соломоновых островах. Родных у него больше нет. Теперь, несмотря на свой преклонный возраст, он должен зарабатывать себе на хлеб, ведя трудную хлопотливую работу представителя агентства.
Однажды, поддавшись уговорам Дэвидса, берем такси с Павлом Емельяновичем и Александром Ивановичем и едем посмотреть достопримечательности острова Оаху. В первую очередь Дэвидс хочет показать нам пляж Вайкики.
Мимо обширных плантаций, покрытых бесконечными рядами низких метелкообразных травянистых кустов ананаса, или зарослями сахарного тростника, вьется шоссе. Время ломки и сбора сахарного тростника еще не наступило, зато на ананасных плантациях между низкими оливково-зелеными кустами копошатся люди в широкополых шляпах и с мешками через плечо.
Разобрав листы, они ловко срезают находящийся в центре куста крупный, весом в три-четыре килограмма, похожий на сосновую шишку плод. Срезанные ананасы бережно укладывают в мешок.