В остальном жизнь входит в рамки больших переходов. Каждую полночь, отмечая в вахтенном журнале пройденное за сутки число миль, Александр Семенович удовлетворенно говорит:
— Еще на сто восемьдесят миль меньше.
Иногда вместо 180 фигурирует цифра 190, и тогда с особенным ударением он подчеркивает:
— Десять миль чистой прибыли.
Работы с парусами очень мало. Ветер дует постоянно, не меняя направления. Спокойное, безмятежное плавание.
Океанская ширь неизменно пустынна, и ни одного дымка, ни одного паруса не появляется на горизонте. Только раз за весь долгий путь, 24 октября, слева по носу показывается силуэт встречного парохода. Он идет контркурсом и немного напересечку нам. Все бинокли идут нарасхват, и на все лады гадаем, кто это и почему он идет здесь, вдали от обычных торговых путей, по которым ходят пароходы. Встречный корабль приближается, и вот уже можно различить, что это большой, окрашенный в темно-серый цвет военный транспорт. Флага он не несет, но совершенно ясно, что корабль американский.
Транспорт также явно заинтересовывается редким в наши дни зрелищем парусного корабля с клиперским вооружением, пересекающего океан, и подворачивает к нам поближе. Расходимся левыми бортами в расстоянии не более одной мили. Полуденное солнце ярко сияет, заливая своим блеском океан и суда. Красный флаг «Коралла» виден, конечно, совершенно отчетливо, но «американец» флага не поднял, и мы расходимся без салюта. В бинокль ясно видно множество людей в защитной форме, толпящихся на палубе и мостике встречного судна. Десятки биноклей направлены в нашу сторону, и, вероятно, не меньшее количество фотоаппаратов усиленно щелкают, снимая нас. Суда расходятся, и скоро только черная точка на горизонте остается от встречного судна. Пропадает наконец и она, и снова пустынна залитая солнцем, всхолмленная широкими валами с белыми гривами грудь океана. И только стаи летучих рыб, то там, то здесь вырывающихся из воды, напоминают, что в глубине океана идет жизнь своя, особая жизнь океанских просторов.
В полночь с 25 на 26 октября, продолжая идти на запад, пересекаем демаркационную линию и сразу записываем в вахтенный журнал 27 октября. Сутки 26 октября совершенно выпадают из нашего счета времени. Объяснение потери целых суток довольно простое. В данный момент, то есть в полночь с 25 на 26 октября, на меридиане Гринвича будет 12 часов дня, полдень 26 октября. Так как счет времени ведется от меридиана Гринвича, то при счете его в сторону востока, навстречу нашему курсу, на 180-м меридиане времени будет на 12 часов больше — т. е. полночь с 26 на 27 октября. Если же вести счет по нашему курсу вслед нам, в сторону запада, на 180-м меридиане времени будет на 12 часов меньше, чем на меридиане Гринвича, то есть полночь с 25 на 26 октября.
До пересечения 180-го меридиана мы шли в западных долготах и соответственно вели счет от Гринвича, постепенно отставая от него через каждые пройденные 15 градусов долготы на 1 час времени. Теперь мы переходим в восточные долготы, и счет нашего времени будет вестись от Гринвича к востоку. Чем дальше мы будем продвигаться на запад, тем меньше будет разница между нашим временем и временем Гринвича.
Благодаря счастливой случайности, 180-й меридиан, на котором происходит смена даты, проходит посредине Тихого океана, почти нигде не встречая на своем пути суши. В тех местах, где встречается суша, — у нас на Чукотском полуострове и среди групп некоторых островов Тихого океана, — демаркационная линия имеет ряд искривлений, огибая отдельные районы суши и административно связанные между собой острова и повсюду проходя только по воде.
Нетрудно понять, что если бы мы шли противоположным курсом, то картина была бы обратная. Переходя из восточных долгот и с восточного времяисчисления в западные долготы и западное времяисчисление, нам пришлось бы дважды повторить одну и ту же дату, и у нас было бы два 26-х числа октября месяца. От скал Дувра, через которые примерно и проходит нулевой, или Гринвичский, меридиан, мы прошли ровно половину земного шара, и сейчас Гринвич и Дувр лежат на его противоположной стороне. Западное полушарие было пройдено все, и, начав свое плавание в Восточном полушарии, мы теперь снова вошли в него, только с другой стороны.