Позади остался длинный путь. Начиная от туманов Балтийского и Северного морей, мимо меловых скал Дувра, через Бискайский залив и зону пассатов Атлантики, через древнее море Флибусты, вдоль побережий Мексики и Калифорнии и через Тихий океан до Восточно-Китайского моря, через Корейский пролив и хмурое, встретившее нас жестоким снежным штормом Японское море пролегал этот путь. 17 945 миль отщелкал неутомимый лаг на корме.
И вот сейчас, в ватных костюмах, загорелые, стоят на палубе передо мною пятнадцать советских моряков. Они, и только они, — герои этого перехода. Я смотрю на них, и чувство глубокой грусти охватывает меня. Скоро мы расстанемся, и в разные концы просторов морей разбросает нас беспокойная жизнь моряков. Что я могу сказать о них? Невольно всплывают в памяти слова из рапорта командира 24-пушечного фрегата «Помощный», потерпевшего тяжелую аварию 22 мая 1829 года на камнях у острова Оденсхольм. Он охарактеризовал свою команду так:
«…это была команда железной натуры, которая при виде опасности и трудов одушевлялась в силе и мужестве…»
То же могу сказать и я о команде «Коралла».
Спускаюсь на палубу; кругом ставшие такими родными за эти полгода, близкие лица.
— Товарищи, — говорю я, — наш переход закончен. Мы привели судно в советский порт — первое советское парусное судно, пришедшее сюда из Балтийского моря. Вашей стойкости, силе и выдержке, вашему мужеству и горячему патриотизму обязан «Коралл» своим приходом сюда. И я, как ваш капитан, искренне благодарю вас всех за все то, что вы сделали для того, чтобы сейчас «Коралл» стоял на якоре в бухте Золотой Рог. Славные традиции русских мореходов, пересекавших океаны под парусами, воскрешены, и теперь ваше дело продолжать их и, где бы вы ни были, всегда помнить этот переход и наш «Коралл».
В ответ несутся горячие, искренние слова:
— Мы никогда не забудем «Коралл». На нем мы научились парусному делу.
К борту подходит катер, и я у трапа на палубе крепко жму руку советскому пограничному офицеру, прибывшему принять «Коралл» в пределы границ Советского Союза. За офицером поднимаются на палубу врач, представители таможни и порта.
Оформление приема судна идет быстро. После конца официальной процедуры в тесной кают-компании «Коралла» идут оживленные разговоры. Сыплются вопросы, высказываются различные мнения о парусных судах, возникают споры, раздаются смех и шутки. Здесь все ясно и понятно, здесь все свои, все советские люди, говорить с которыми можно о вещах, понятных и близких каждому из нас.
Представитель порта вручает мне телеграмму из Москвы, полученную сегодня утром. Министр поздравляет с благополучным завершением перехода и благодарит весь экипаж за отличную работу.
На пороге кают-компании неожиданно возникает фигура Александра Ивановича.
— Ветер очень усиливается, — говорит он, — якорь ползет.
Я поднимаюсь, за мной встают все, собираясь покинуть судно. Провожаю их до катера. Действительно, ветер с сопок прямо со стороны города рвет воду и клочьями несет ее через бухту. Оглушительно, разноголосо гудит и свистит такелаж.
— Вовремя пришли, — улыбается пограничник.
Я прощаюсь с ними и спрашиваю у представителя порта, где можно стать у противоположного берега, чтобы укрыться от ветра.
— Идите к Мальдевскому перевозу, там становитесь кормой к берегу. В порту сейчас свободных мест нет. Дня через три поставим вас под выгрузку.
Проводив встречающих, быстро снимаемся с якоря. Надо спешить. Отдельные снежные хлопья уже несутся по ветру. Если налетит пурга, потеряется видимость, наше положение будет незавидным. Отстояться на якорях мы вряд ли сможем на таком ветру. И вот я делаю последний переход на «Коралле». В последний раз стою на надстройке, командуя судном. В последний раз по моей команде вращается штурвал и послушное ему судно разворачивается, ложась на заданный курс.
Переход невелик, но, когда мы подходим к назначенному нам месту, ветер несет уже целые столбы снега, залепляя все вокруг. Отдаем якоря и начинаем разворачиваться кормой к берегу, против ветра. Это очень трудный маневр, и при всех наших стараниях мы никак не можем забросить корму назад — ветер отбрасывает ее обратно, а мы все повторяем и повторяем свои попытки. Снег уже летит густой пеленой. Наконец удается прижаться кормой к борту стоящего здесь же теплохода «Чукотка». Подаем швартов на теплоход и вдоль его борта постепенно подаемся назад. В последний раз даю отбой машине и смотрю на отвечающую мне стрелку.