— Вероятно, ослабла одна сезнь. Ветром трепало парус, сезнь лопнула, парус пошел вниз, за ней лопнули другие сезни, и в результате чуть не потеряли мачту, — говорит он.
— Сезни заменили? Крепление проверили? — спрашиваю я.
Он отвечает, что сезни заменены новыми, и крепления проверены им лично.
Немного погодя вижу, как на брифок-рей поднимается Мельников, сопровождаемый Сергеевым, и тоже проверяет крепление паруса.
К вечеру ветер стихает до пяти баллов и отходит к юго-западу. Мы снимаемся с дрейфа и продолжаем прерванный путь к острову Мадейра.
Происшествие с сорванным ветром брифоком остается в центре внимания команды, и вышедший на другое утро очередной бюллетень стенной газеты «Коралл» почти полностью посвящен ему.
Статья Буйвала начинается следующими словами автора повести «В окопах Сталинграда» В. Некрасова:
«Людей, ничего не боящихся, нет. Все боятся. Только одни теряют голову от страха, а у других, наоборот, все мобилизуется в такую минуту и мозг работает особенно остро и точно. Это и есть храбрые люди».
Дальше идет разбор действий команды.
На следующий день с утра погода продолжает улучшаться. На безоблачном небе ослепительно сияет солнце. Ветер отошел к западу и продолжает отходить через северо-запад к северу. Неся все паруса, «Коралл» со скоростью шесть-семь миль в час идет на юг. С каждой милей делается все теплее и теплее. На палубе уже появились первые любители загара, подставляющие свои белые спины лучам весеннего солнца.
Все наслаждаются солнцем и теплом, вдвойне приятным после туманов и холодных ветров Северного моря, Ла-Манша и Бискайского залива. Под бортом журчит вода, ласково обтекая корпус судна, пологая зыбь, изредка увенчанная небольшими барашками, догоняя «Коралл», мягко подталкивает его вперед. Ничто не напоминает о свистящем ветре и грозно вздымающихся валах вчерашнего дня.
Произведя астрономические наблюдения и определив свое местонахождение на полдень, связываемся по радио с «Кальмаром» и «Барнаулом». После обычных вопросов, все ли в порядке, сообщаю им свою точку и в ответ получаю их места. Мельников уходит в рубку нанести полученные данные на карту и, немного погодя, высунувшись из двери, кричит:
— Борис Дмитриевич! «Кальмар» и «Барнаул» немного правее и сзади нас, расстояние по прямой около тридцати миль. Идут вместе!
Мы сейчас проходим параллель Гибралтарского пролива, сопровождаемые относительно холодным Канарским течением, которое отделяется от Гольфстрима напротив Ла-Манша и идет на юг вдоль Пиренейского полуострова и берегов Африки, сливаясь, не доходя до островов Зеленого Мыса, с Северным экваториальным течением. Слева и впереди нас в 350 милях лежит Африка, и ее близость сказывается в сильном потеплении воздуха.
Рассчитав по карте расстояние, оставшееся до острова Мадейра, вместе с Александром Семеновичем выходим из рубки.
Часов около 14 справа по курсу над горизонтом неясными точками, принятыми нами сначала за морских птиц, показывается несколько самолетов. Они кружат на одном месте, то взмывая вверх и пропадая в синеве неба, то круто пикируя и исчезая за горизонтом. Наблюдая за ними, замечаю на четкой, ровной черте горизонта силуэт какого-то судна. Приглядевшись, узнаю характерные формы большого авианосца. Он быстро идет справа налево, пересекая наш курс, и над ним кружат самолеты, то взлетая с палубы, то опускаясь на нее снова.
Пытаюсь определить тип и национальную принадлежность корабля, но расстояние слишком велико.
— Борис Дмитриевич! Идут к нам, — говорит стоящий рядом Мельников.
Опускаю бинокль и смотрю на небо. Сначала ничего не могу рассмотреть и спрашиваю:
— Где?
— Вон, вон, — показывает Александр Семенович, — а вот еще два пошли.
Теперь и я различаю в небе несколько точек, быстро приближающихся к нам. С высоты им, вероятно, хорошо виден парусник, одетый белыми парусами.
— Поднять кормовой флаг, — говорю я Мельникову и берусь за бинокль. После нескольких попыток ловлю в бинокль передний самолет. Он идет невысоко, и хорошо видно, что это небольшая машина типа истребителя. На его плоскостях синие круги с белыми звездами.
— Американец, — говорю я, ведя бинокль за самолетом.
— Да, американец, — подтверждает Александр Семенович.
— Как флаг?
— Флаг поднят.
Немного не дойдя до «Коралла», передний самолет переворачивается на крыло, круто пикирует и на бреющем полете делает круг над нами, близко срезая нам нос и корму. Два других самолета, повторив маневр первого, следуют за ним. Сделав несколько кругов и зайдя из-под солнца, самолеты строем фронта, с оглушительным грохотом проходят над топами мачт, разворачиваются и, набирая высоту, удаляются в сторону авианосца, постепенно растворяясь в синем небе.