— Осмотр закончен, — улыбается Мельников и опускает бинокль.
— Да, проверили, — отвечаю я, переводя бинокль на силуэт авианосца.
— Молодежь… учится… — ворчит Гаврилов, — зайти из-под солнца и то еще не умеют. Им ближе к нашему курсу заходить надо было бы. Немцы в этом отношении много башковитее были. Зайдет под солнце, слышишь — воет сиреной, а ни черта не видно. Посмотришь и совсем от солнца слепнешь, а кругом уже пошли рваться фугаски. С теми пришлось повозиться на Севере.
— Как называется авианосец? — спрашивает Каримов, высовываясь из рулевой рубки. — Нужно же записать его в вахтенный журнал.
Тщетно вглядываюсь в бинокль, на таком расстоянии название разглядеть невозможно, да американцы обычно и не пишут его на борту, а заменяют порядковым номером судна каждого класса. На некоторых судах эти номера, нанесенные белой краской на носу, хорошо видны, на авианосцах же, кроме того, они обычно пишутся еще на полетной палубе, чтобы летчик мог найти свой авианосец. На этом корабле номер на носу есть, но разобрать его невозможно.
— Судя по силуэту, — говорю Каримову, — авианосец так называемого эскадренного типа. Названия не вижу, а номер не могу различить. Запишите просто: «Американский авианосец предположительно типа „Эссекс“».
Авианосец, сопровождаемый кружащими над ним самолетами, скоро скрывается, уходя в сторону Гибралтарского пролива.
По-прежнему сияет солнце и переливаются пологие синие волны, вокруг снова пустынно, воздух чист и прозрачен.
Остров Мадейра
Используя установившийся ровный ветер, «Коралл» продолжает идти к острову Мадейра, делая по 170–180 миль в сутки. Далеко слева, вне видимости, остаются Канарские острова, принадлежащие франкистской Испании. Температура с каждым днем поднимается все выше и выше. Начали появляться и первые жертвы «солнечного увлечения», высмеянные в очередном номере стенной газеты. Пришлось приказом запретить работать на солнце без рубашек.
По вечерам в кают-компании идет оживленное обсуждение очередного шахматного хода. Турнир с «Кальмаром» в полном разгаре, и игра идет с переменным успехом. Обсудив ход, поспорив и наконец вручив его Сухетскому для передачи на «Кальмар», команда обычно собирается на палубе на втором трюме, и в темноте вспыхивают огоньки папирос и слышатся веселый смех и шутки. Иногда раздается ровный, спокойный голос Григория Федоровича, рассказывающего о местах, которыми мы проходим. Дважды провожу беседы и я.
Как сейчас вижу перед собой темные силуэты парусов, наполненных ветром, бесконечно прекрасный купол усыпанного яркими звездами неба, в тени паруса на трюме группу молчаливо и внимательно слушающих людей, огоньки папирос. А кругом беспредельная даль океана, по временам вспыхивающая белым, светящимся фосфором гребнем волны, — пустая и черная. Изредка с плеском на палубу судна вкатывается волна, разбивается о трюм и быстро сбегает за борт, оставляя яркие голубовато-белые огоньки светящихся моллюсков.
После беседы начинаются вопросы. И когда вопросы иссякают, желаю всем спокойного отдыха и ухожу, а команда продолжает сидеть, разговаривая, или вдруг раздается звон гитарных струн, к гитаре присоединяется мандолина, и вот уже несется над водой родной мотив советской песни.
В один из таких вечеров, спустившись на палубу и дослушав до конца рассказ Жорницкого, объяснявшего слушателям разницу между двигателями болиндер, дизель и обычным бензиновым мотором, я обращаюсь к команде и объявляю, что завтра к 17 часам мы должны подойти на видимость о. Мадейра.
Тотчас сыплются вопросы: чем знаменит остров, кому он принадлежит, что на нем производится, кем он населен?
Очень пригодилось мне то, что я недавно прочел об этом небольшом острове, имеющем площадь всего в 815 квадратных километров. И я рассказываю команде о том, что остров был открыт в первой половине XIV века и с 1420 года включен в состав Португальского королевства. Во время наполеоновских войн остров несколько раз переходил из рук в руки, но в конце концов остался в составе Португалии. На острове неоднократно вспыхивали восстания против колониального гнета Португалии, но они подавлялись с исключительной жестокостью. Основа экономики острова — производство высокосортного десертного вина и тростникового сахара. Прочих продуктов питания не хватает, и их привозят из метрополии.