— Есть, в полной готовности полный назад, — глухо слышится голос Павла Емельяновича.
«Коралл» начинает поворот.
Медленно, под значительно уменьшенной парусностью, двигаемся вперед. Непрерывно измеряем глубину. Настороженно стоят у фалов оставшихся парусов матросы, готовые в любую минуту по команде убрать их. На судне совершенно тихо, не слышно ни разговоров, ни шуток, только возгласы Рогалева нарушают тишину:
— Пять метров!
— Шесть с половиной!
— Десять метров!
— Семь и три четверти!
Быстро наступают сумерки, и дно уже больше не просвечивает сквозь воду. Если не выйдем на глубокое место до наступления ночной темноты, то придется до утра становиться на якорь. И вот наконец долгожданное:
— Двенадцать метров!
— Шестнадцать метров!
— Пронос!
— Восемнадцать метров!
— Пронос!
— Пронос!
Лот не достает до дна. Выжидаю еще около получаса и даю команду ставить паруса.
Паруса поставлены. Восходящая луна заливает их серебристым светом. «Коралл» постепенно прибавляет ход. Все тихо и спокойно. Часа через полтора даю машине отбой, но еще долго стою на надстройке, вглядываясь в темноту. Давно сменился Мельников и вышел на вахту Каримов, когда я наконец захожу в штурманскую рубку и начинаю по карте анализировать появление неизвестной отмели.
Конечно, пройденная нами колония кораллов находится на отмели острова Санта-Крус, но на карте таких малых глубин нет. Беру лоцию, в ней также нет никаких указаний на пятиметровую коралловую банку. Когда я записываю в судовой журнал ее широту и долготу, в рубку заглядывает Каримов.
— Что, так и нет этой банки на карте и в лоции? — спрашивает он.
— Нет, ничего нет.
— Ну что ж, будем считать, что открыли новую банку, — улыбается он, — название ей можно дать по имени корабля — «Коралл», кстати, оно и подходит к характеру банки.
— Давать название рано, а сообщить о нашей находке, конечно, следует. Правда, здесь большие суда ходят очень редко, но при осадке около пяти метров идти опасно.
Древняя база Флибусты
Около 14 часов 26 июня прямо по носу показываются из воды горные вершины острова Сент-Томас. Минуем два небольших острова — Френчмен-Кэп и Парусный корабль (последний представляет собой скалу, очень похожую на корабль, идущий под парусами), и остров Сент-Томас виден уже отчетливо. Он горист, и большое горное седло, возвышающееся на нем, густо покрыто тропическим лесом, темно-зеленая листва которого красиво гармонирует с синим небом и синей, испещренной белыми барашками водой.
По мере нашего приближения остров как бы вырастает из воды. На далеко выдающемся в море мысе на фоне зелени белеет маячная башня.
Города, находящегося в закрытой бухте, пока не видно. Но вот мы проходим мыс с маяком и карантинной станцией, расположенной за маяком, и перед нами открывается довольно узкий и длинный проход между заросшими лесом обрывистыми берегами, ведущий в бухту. Навстречу бежит белый лоцманский катер с тентом из тонкоплетеной циновки.
Команда уже стоит по местам, мы быстро приводим к ветру и убираем паруса. Когда через десять минут катер подходит к нашему борту, матросы заняты укладкой парусов. С катера поднимается на борт высокий худощавый мужчина с сильно загорелым лицом, одетый во все белое. Он представляется: капитан порта и одновременно лоцман. Он будет ставить «Коралл» на якорь в бухте Сент-Томас. Через пять минут мы уже идем по проходу.
Ветер, изменив направление под влиянием конфигурации берега, дует теперь нам навстречу. Собравшись на палубе, команда рассматривает берега. Посредине прохода из воды торчит небольшая скала, увенчанная красным призмовидным знаком с фонарем-мигалкой на его вершине. Проход сужается, и лоцман, очевидно, нервничает, ведя судно непривычной конструкции. По-моему, предлогов для опасения нет. Спокойно стоит у штурвала Шарыгин, ровно работает двигатель, судно послушно следует движению руля.
На вид лоцману за пятьдесят, он очень худ, лицо изрыто глубокими морщинами и имеет чуть желтоватый оттенок. Очевидно, он болел или болен малярией. Держится лоцман очень деловито, но иногда с любопытством окидывает взглядом матросов на палубе, бросает быстрые взгляды на меня и Каримова, стоящего у машинного телеграфа.
— Пришла ли в порт советская шхуна «Кальмар»? — спрашиваю я его.
Он начинает быстро и оживленно говорить. Да, шхуна «Кальмар» пришла сегодня около полудня. Он сейчас поставит нас на якорь, а завтра с утра мы сможем перейти к стенке. Откуда идет судно? Капитан «Кальмара» говорит, что из Балтийского моря, но он боится, что они не поняли друг друга. Балтийское море ведь так далеко.