— Именно так, Дасиилай. Услима нельзя мерить обычными мерками. И я уверен, что он не работает на культ Поветрия. Это я уже успел проверить. А если он не с ними, то он наш будущий союзник.
— Почему ты ему веришь? — вдруг спрашивает Клайв, который вместе с Клогги предпочитает молчать.
— Он — сын пустыни. Он видит Вечность, а Вечность видит его. Не просите меня объяснить, что это значит.
Клогги, стоящая рядом, весь разговор стоит с полузакрытыми глазами, словно пытается услышать шорох или шепот. Ирай в курсе её возможностей слушать мелодию Хаоса, которая на самом деле присутствует в каждом Домене, лишь в разных концентрациях. Она не могла не услышать звук пересыпающегося песка родом из другого Домена.
«Да, потому что Вечность — это то, что вращает всю Розу Доменов. В других языках её также называют Бесконечностью или Неизмеримостью. Тот, на кого она смотрит, получает загадочные силы, которыми трудно управлять. Много неизвестных правил, большая неопределенность и скрытые условия. То, о чем известно почти столько же, сколько о Мировом Законе. Если быть точнее, то почти ничего», — Гнисир смотрит по сторонам и понимает, что догадались только Гримуары.
Амелла почти наверняка соотнесла сказанное с собственным багажом знаний, после чего сделал верный вывод. Ноздри Дасиилай чуть видимо подрагивают, драконий нюх явно почувствовал Вечность. А вот Клайв, Хирона и Кэйла озадаченно смотрят по сторонам, никогда не слышав о такой вещи.
— Что же, если этот малсарх действительно на короткой ноге с Вечностью, то нам не стоит идти с вами. Гримуарам тем более не стоит приближаться слишком близко, — произносит Амелла. — Сегодня мы завершили сборы. Капитан Макрот закупил вьючных животных. Мы готовы отправиться немедленно.
Клогги и Дасиилай кивают, прекратив спорить, а вот Хирона поднимает руку:
— А почему ты не можешь объяснить, что такое Вечность? Это какой-то особенный навык Языковой Системы?
Магические светильники на стене каюты вдруг начинают мигать, а обстановка наливается призрачным светом, отражающим свет невероятно далеких звезд. Видение было мимолетным, а Ирай прикладывает палец к губам.
— Не стоит произносить это слово без должной подготовки, — объясняет юноша. — Иначе Она может откликнуться, посчитав это зовом. Если произнести все же требуется, одновременно про себя нужно называть любое другое имя или представить, как имя «Вечность» зачеркивается, как на листе бумаги.
— Впервые слышу о таких условиях, — произносит Кэйла, все еще с опаской глядящая по сторонам. — Вечность.
Понятно, что Кэйла проверила узнанный способ, поэтому ничего не произошло.
— Имена — это душа всего, — неожиданно говорит Клайв Содин, вернувший улыбку на лицо. — Называя имя навыка, вы пытаетесь с ним настроиться или активировать, если уже получили его. С именами великих явлений и столпов реальности все работает также.
«Не думал, что он настолько хорошо разбирается в теории», — думает Ирай, после чего призывает немедленно выдвигаться. Если план удастся осуществить без помех, то рано утром они отправятся к центру материка, где их ждет Камира.
Сам Ирай не стал дожидаться ухода остальной группы и отправился в ночной Мель-Анолар, который и не думает засыпать. Открыты многочисленные места, где люди веселятся и пьют, а по улицам ходят люди, которые наслаждаются прогулками и свежим воздухом, отдыхая после дневной жары.
Но у любого крупного города есть темная сторона, куда даже солнечный свет не достигает. Именно у одного из таких мест Услим приказал ждать. Гнисир очень удивился, когда малсарх упомянул Вечность, и этого уже достаточно для некоторой степени доверия. Теперь понятно, почему Услим чуток на ложь, ведь Вечность обмануть нельзя.
Чем-то похоже на практики Храма Духовных Искусств, в котором училась Шерил, но адептам нужна почти вся жизнь, чтобы достичь мастерства, а Вечность бесконечна на любом своем отрезке. Даже секунда для нее не имеет срока окончания, а миллионы лет могут сжаться до секунды. Вечность быстрее луча света, так как сразу существует везде, во всех эпохах и местах. Её нельзя обогнать, но и идти медленнее неё тоже, пока являешься частью Розы Доменов. Будь Она конкретной персоной, то стала бы настоящей богиней, но Вечность не может быть ограничена одной личностью.
Ирай останавливается у акведука, через которой во дворец халифа постоянно поступает чистая вода, но сегодня нужно в другое место. Потребуется проникнуть в Старый Город, который находится под землей. Первые жители этого края часто прятались от песчаных бурь в пещерах, которые постепенно обустраивали. По мнению людей, которые писали исторические хроники и изучали сказания, ранее на Ак-Треносе климат был намного более жёстче, пустыни даже море заставляли отступать, но потом материк покрылся зеленью.
А сейчас снова пытается вернуться в те времена, когда песок и камень беспредельно правили этими землями. Неприметная арка приводит к запертой двери, через которую нельзя войти без разрешения, но сегодня это не потребуется. В голове появляется мысль о том, что малсарх слишком хорошо осведомлен о том, куда нужно нанести удар. Либо подсказал кто-то из горожан, либо Ирай еще не всё знает про Услима.
Услим появился беззвучно, хотя не скрывался и не использовал навыки. Он не стал переодеваться или брать с собой оружие. Единственное, чем он может кого-то ударить, так это кривой посох, но не это основное оружие малсарха.
— Ты готов, Гнисир Айтен?
— Да.
— Я могу почувствовать размытый образ людей и понять, стоит ли им доверять. Тебе я могу доверять. Но почему ты уверен, что доверять стоит мне?
— Я против Поветрия, Двуединства и культа Поветрия. Вечность не открылась бы тому, кто служит Хаосу.
— Ни Хаосу, ни Порядку. Только тот, кто стоит вне конфликтов, может ощутить её касание. Ради этого я бросил семью, забыл, что такое деньги и человеческое общение. Я смотрю на Вечность, а Она смотрит на меня. Но дело ведь не только в этом?
— Есть и вторая причина. Она связана с тем, зачем Домен Хаоса вторгся полвека назад.
— Да, действительно. Упустил это из виду. Впереди нас будут ждать убийцы. Они натренированы и подготовлены. Но по сравнению с тем, кто пережил Поветрие на Арреле, они словно дети.
— Я не настолько могуч и ужасен, — улыбается Ирай. — Просто хорошо прятался.
— Да, прятать и прятаться ты умеешь очень хорошо, — темные глаза спокойно смотрят на собеседника и словно видят внутреннюю суть. Только Гримуары сейчас смогут разглядеть под масками тот кошмар, что царит у душелишенного внутри.
— Твои товарищи, похоже, даже не догадываются, на что ты на самом деле способен. Ты из тех интриганов, кто предпочитает убивать чужими руками, не так ли?
— Воинственность произрастает из эгоизма, агрессии и способности испытывать обиду. Ничего из этого у меня не осталось, так что я предпочитаю избегать схватки.
— Но ты не всегда был таким, — Услим подходит к двери и громко стучит.
— Однажды я упивался кровью, но теперь даже насилие не доставляет никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных.
— Не договариваешь, — внезапно оборачивается малсарх, растягивая тонкие губы в улыбке.
«Да, не договариваю», — Гнисир впервые встречает человека, который настолько легко его читает. И пускай он вряд ли сможет вызнать секреты, о которых говорить не следует, но уловить следы тайн сможет без труда.
Дверь распахивается, и на пороге оказывается смуглый мужчина в форме городского стражника. Ирай часто таких сегодня встречал. У него свободный кафтан с кожаной курткой, на которую нашиты металлические пластины темного цвета. Шлемы на Ак-Треносе редко носят, предпочитая тюрбаны и прочие тканевые головные уборы.