Битва была проиграна. Это Кэссиди знала. Она уже рассмотрела свое отражение в зеркале. На неё смотрела оттуда ирландская ведьма. На неё смотрела отчаявшаяся, если не обезумевшая женщина. Влюбленная по уши. И бесполезно было тратить время и силы на бессмысленное сопротивление. Тем более сейчас, когда время было дороже золота.
Когда она вошла в спальню, там стало темнее - косые лучи переместившейся по небосводу луны отбрасывали таинственные призрачные отблески света на подоконник и часть стены.
Ричард лежал в постели, дожидаясь её возвращения и внимательно глядя на нее, Кэссиди порадовалась, что не могла различить его лица во мраке; это означало, что и он был не в состоянии разглядеть, что с ней творится.
Кэссиди пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не промчаться через всю спальню бегом и не запрыгнуть под простыни. Она стыдилась своей наготы, казалась себе неуклюжей и бесформенной. Нескладехой, как с детства прозвал её Шон. Лишь с Ричардом она впервые ощутила себя нормальной женщиной. Черт возьми, он ведь на руках отнес её по лестнице наверх - и даже не запыхался! То есть, дышал он, конечно, тяжело - но вовсе не по причине её веса.
Кэссиди заставила себя медленно приблизиться к кровати и непринужденно (как надеялась) скользнула к нему под простыню. Разумеется, провести Ричарда ей не удалось.
- Ты все ещё нервничаешь, - сказал он. Это была скорее констатация факта, нежели вопрос, но в голосе его звучало недоверие, смешанное с удивлением.
- Вовсе я не нервничаю, - возразила Кэссиди дрожащим голосом. Воспользовавшись тем, что подушки были уложены слишком высоко, она натянула на себя простыню по самые плечи. А заодно и выиграла время, пытаясь хоть немного успокоиться. Ведь за короткое время знакомства с Ричардом она познала куда более разнообразный секс, чем за всю предшествующую и довольно скудную в этом смысле жизнь. Знакомства с мужчинами она водила редкие, непродолжительные и неизменно неудачные. Что же касается сексуальной их стороны, то ни один партнер так ни разу и не порадовал её каким-либо разнообразием позиций.
Ну что ж, если она познала такое, остальное будет уже просто, решила Кэссиди. Он сверху, она снизу, какие эксперименты могут быть в постели?
И вновь она просчиталась.
Ричард протянул ей стакан, наполненный янтарной жидкостью со льдом, и Кэссиди с неохотой приняла его, понимая, что Ричард хочет хотя бы таким образом взбодрить её.
Набравшись храбрости, она сделала большой глоток и - остолбенела.
- Кока кола? - прошептала она, млея от восторга и неожиданности. Диетическая. А я была уверена, что это виски.
- Только для тебя, дорогая, - усмехнулся Ричард, ставя на столик свой полупустой уже стакан шотландского виски. - Я знаю, что ты не большая любительница выпивки.
- Но до сих пор тебя это, по-моему, не останавливало, - напомнила Кэссиди. - Я думала, ты хочешь снова подпоить меня, а потом взять тепленькую и сонную.
- О нет! - возразил Ричард. - Я хочу, чтобы ты кипела энергией и смотрела в оба.
Кэссиди нервно сглотнула.
- Может, тогда лучше дашь мне отпить виски из твоего стакана?
Длинные пальцы Ричарда прикоснулись к её лицу, нежные и восхитительные. Лицо его возникло прямо над ней, и Кэссиди впервые за эту ночь разглядела его бездонные черные глаза, и увидела в них себя. Но уже в следующее мгновение, когда губы
Ричарда впились в её губы, она больше не видела ничего.
От ощущения его языка, сохранившего вкус и аромат виски, во рту у неё начало приятно покалывать. Простыня куда-то соскользнула, и они уже лежали обнаженные рядом, тесно прижавшись друг к другу.
Ричард, продолжая целовать её, возлег сверху, но Кэссиди была настолько увлечена поцелуем, что даже не заметила, как он очутился между её непроизвольно раздвинувшимися в стороны ногами.
Внезапное проникновение застало Кэссиди врасплох, и она в испуге ойкнула, схватив Ричарда за плечи. Однако сама она ждала его ласк с таким пылом и вожделением, что плоти их легко слились воедино. Сильным толчком он проник ещё глубже и, тяжело дыша, склонил голову на плечо Кэссиди, давая ей возможность привыкнуть к его размеру и столь внезапному вторжению.
Минуту спустя Ричард приподнял голову и посмотрел на Кэссиди. Глаза его торжествующе и победно сияли.
- Я не хотел дать тебе возможности передумать, - сказал он.
- А что бы тогда случилось?
- Теперь поздно об этом думать. - Он слегка отстранился, чтобы следующим движением войти в неё ещё глубже. Кэссиди невольно вскрикнула.
- Тебе больно?
- Нет, - соврала Кэссиди. Но затем призналась: - Да. Немного. Я просто не привыкла...
- К мужчинам? Или ко мне?
- И к тому и к другому, - призналась Кэссиди, чувствуя, что краснеет.
- Не бойся, Кэсси, - жарко прошептал ей на ухо Ричард. - И не сопротивляйся. - Следующим мощным движением он вторгся в неё до самого основания, обхватив её ягодицы обеими руками и прижимая к себе, чтобы ещё углубить проникновение.
Кэссиди, сама не зная почему, решила, что Ричард решил подвергнуть её новому испытанию. А вдруг она его не выдержит? Чего все-таки он от неё добивается? И так ли это важно, по большому счету?
Она обвила его шею обеими руками. Ричард казался разгоряченным и взмокшим, мышцы его напряглись, и Кэссиди впервые поняла, какое сильное воздействие на него оказывает. Это её немного успокоило.
Волна наслаждения накатила на неё с пугающей внезапностью и сотрясла с головы до пят. Ощущения были настолько сильными, что Кэссиди перестала дышать, причем ей даже и не хотелось - тело её, казалось, начало жить особой, автономной жизнью, дрожа, сотрясаясь и растворяясь, в то время как перед глазами её, словно в калейдоскопе, мелькали, сменяя друг друга, ослепительные разноцветные узоры. Все её существо отдавалось этим поразительным ощущениям, пытаясь увлечь с собой и Ричарда.
Однако он не поддавался. Дождавшись, пока Кэссиди перестала дрожать и немного отдышалась, он извлек наружу свой напряженный фаллос и отстранился.
- О нет! - сама того не ожидая, выкрикнула Кэссиди, мечтавшая лишь о том, как бы снова испытать это фантастическое ощущение. - Не уходи!
В спальне сгустился мрак - луна совсем села. Однако руки
Ричарда по-прежнему уверенно и нежно ласкали её тело. Из темноты послышался его голос.
- Давай по-другому, - сказал он, переворачивая её на живот и устанавливая на четвереньки.
Возражать Кэссиди не стала. Ей было уже не до сомнений или стыда. Впервые в жизни она до такой степени принадлежала мужчине, отдаваясь ему целиком, телом и душой. Зарывшись лицом в хрустящие белоснежные простыни, Кэссиди словно в пелене чувствовала, как руки Ричарда гладят её по спине, ягодицам, раздвигают бедра, нащупывают её истекающее соками лоно, и как потом твердый жезл его страсти проникает туда, властно и непоколебимо... И вот её пальцы уже судорожно царапают постель, а из груди вырываются какие-то бессвязные звуки - то ли хныканье младенца, то ли поскуливание щенка. А потом темноту разорвали её крики. Крики наслаждения и отчаяния, мольбы и счастья, полного, вечной и окончательной покорности.
Прощай, всякая нежность - да и не нуждалась в ней больше Кэссиди. Пол ходил ходуном, кровать содрогалась, а в такт с ней сотрясалось и её тело. Кэссиди купалась в безумно острых ощущениях, сама пугаясь их всесокрушающей мощи. Она уже скользила навстречу Ричарда, с каждым толчком пытаясь глубже и глубже принять его в себя, соединиться воедино, впасть в сладостное забытье.
Ричард перегнулся через нее, и одна его рука скользнула между ног Кэссиди и прикоснулась к её нежному бутончику, тогда как пальцы другой проникли в её рот, познавая её и там.
Этого натиска Кэссиди уже не выдержала. Она разлетелась вдребезги, рассыпалась на тысячи кусков, в то время как зубы Ричарда впились в её плечо, а сам он бешено запульсировал, заполняя её лоно всем своим существом. Жизнью и смертью, верностью и полным опустошением. Они поочередно брали и отдавались, но все это теперь утратило всякое значение, и Кэссиди растворилась, вся без остатка, в ночи и в крепких и искренних объятиях Ричарда.