Выбрать главу

- Рада тебя видеть, Мабри, - сказала Кэссиди.

Мабри ответила не сразу - некоторое время она молча смотрела на Кэссиди пытливым взглядом. Наконец спросила:

- Ты и правда сама согласилась, Кэсси? Я не хочу, чтобы он на тебя давил.

- К сожалению, Шон иначе не умеет, Мабри, - улыбнулась Кэссиди. Ничего, не волнуйся за меня - я ведь в любой момент могу все бросить и уехать. Сбежать посреди ночи. Кстати, чем ты руководствовалась, переделывая мою спальню?

- У меня была депрессия, - сухо ответила Мабри.

- Почему? Ты ведь всегда такая спокойная и выдержанная.

- Бренность бытия, - вздохнула Мабри. - Вот что заставляет меня грустить. Никуда от этого не уйти. Я старею, Шон стареет, все кругом умирают.

- Зря вы впустили к себе Тьернана, - вздохнула Кэссиди. - Одно его присутствие кого угодно в гроб вгонит. От него... могилой веет.

- Вот уж не ожидала, что ты такая впечатлительная.

Кэссиди показалось, что в голосе её мачехи прозвучал скрытый упрек. Она поспешила перевести свои слова в шутку:

- По меньшей мере, я бы не выдвигала его кандидатуру на звание лучшего женатого мужчины года.

- Не стоит делать поспешных выводов, - промолвила Мабри. - Тем более, что я впала в депрессию ещё до того, как твой отец обзавелся новой игрушкой. - Она кинула взгляд на зеркальную стену. - Я всерьез подумываю о пластической операции. - И погладила безукоризненно гладкую шею.

- Каков бы ни был результат, он будет лучше моей спальни, - съязвила Кэссиди.

Мабри натянуто улыбнулась.

- Не бойся Ричарда, Кэсси, - сказала она. - Порой он и правда выглядит устрашающе, но я уверена, что он тебя не тронет. Характер у него такой, что он и мухи не обидит.

- Значит ты не веришь, что он и в самом деле расправился с женой и детьми? - спросила Кэссиди. - А ведь, по слухам, он целую кучу женщин прикончил. Или ты думаешь, что на него возводят напраслину?

- Я этого не говорила, - уклончиво ответила Мабри.

По спине Кэссиди пробежал холодок; она уже пожалела, что отказалась выпить с отцом. - Значит ты считаешь, что он... убийца? - дрогнувшим голосом спросила она.

- Этого я тоже не говорила, - покачала головой Мабри. - Тем более, что я этого не знаю. Нет, просто мне кажется, что больше он никому зла не причинит. Если же он и пошел на преступление, то у него были на то веские причины.

Глаза Кэссиди полезли на лоб.

- Ты спятила, - убежденно сказала она. - Какие причины могут побудить человека уничтожить собственную семью? - Голос её зазвенел от неподдельного ужаса.

Мабри повела изящными плечами.

- Точного ответа дать не могу, а гадать не собираюсь. Но в одном я уверена: сейчас от этого человека не исходит ни какая опасность. Разве что по отношению к самому себе.

В мозгу Кэссиди невольно всплыл образ высокого и худощавого, неестественно бледного мужчины с бездонными темными глазами. Чем-то даже завораживающими. Нет, "опасность" было именно то слово, с которым у неё ассоциировался Ричард Тьернан.

С другой стороны, Кэссиди давно убедилась, что Мабри редко - или почти никогда - ошибается в людях. Неведомое чутье подсказывало ей, кому можно доверять, а кого лучше сторониться. Коль скоро Мабри доверяла Тьернану, возможно, его и правда не следовало опасаться. Если только забыть его глаза. Или - природное изящество и грациозность движений. Или губы...

Господи, да что на неё нашло!

- Ну хорошо, - сказала она. - Поверю тебе на слово, что он не собирается влезть в мою спальню и перерезать мне горло. Но почему вы с Шоном так стремились затащить меня сюда? К чему эти дурацкие выдумки насчет болезни Шона? Это ведь ты заболела, да? Что с тобой?

- Не говори глупости, - нахмурилась Мабри. - Я чувствую себя прекрасно.

- Но и Шон выглядит свеженьким как огурчик.

- Да, - промолвила Мабри, однако что-то в её голосе заставило Кэссиди насторожиться.

- Это ведь так, да? - настаивала Кэссиди. - Ведь Шон совершенно здоров.

- Он божится, что у него все в порядке, - ответила Мабри, снова пожимая плечами.

- И ты ему веришь?

Мабри повернула голову, и её изумительный профиль четко вырисовался на фоне незашторенного окна.

- Не знаю я, чему верить, - безучастно промолвила она. - Просто мне немного боязно. Меня заботит его чрезмерная увлеченность Ричардом Тьернаном. Мне не по душе та страсть, с которой он стремился заполучить тебя. Видела бы ты его, Кэсси! Это сейчас он прикидывается спокойным, а поначалу он просто рвал и метал. Не знаю, в чем дело, но твой приезд имеет для него колоссальное значение. Но вот почему - хоть убей, не пойму.

- Возможно, в нем взыграли запоздалые отцовские чувства? - криво усмехнулась Кэссиди.

- Он тебя любит, Кэсс. Просто души в тебе не чает, и ты сама это знаешь. Однако он органически не способен считаться с кем бы то ни было. В первую очередь он всегда блюдет собственные интересы, в отношении всех остальных он глух и слеп. И вот что-то мне подсказывает - на сей раз он перегнул палку. Боюсь, что в своем безграничном стремлении к самоутверждению он зайдет слишком далеко.

- Пытаясь доказать, что Ричард Тьернан невиновен?

Мабри возвела на неё полные печали глаза.

- Не знаю, Кэсси, - промолвила она. - Это меня больше всего и пугает.

* * *

- Ну и как она вам?

Ричард Тьернан не шелохнулся. Он лежал на кровати, освещаемый ярким, но совсем не жарким мартовским солнцем. Он думал о ней - она не вылезала у него из головы с той самой минуты, как он увидел её на огромной кухне.

- Она совершенно не такая, как вы её описали, - глухо произнес он.

Прикрыв за собой дверь, Шон О'Рурк вошел и грузно уселся в кресло, которое стояло в углу. Он отхлебнул из доверху наполненного стакана, и по спальне разлился кисловато-сладкий аромат ирландского виски.

- Я, между прочим, писатель, дорогуша, - обиженно пробасил он. Причем удостоенный едва ли не всех мыслимых премий. Так что не вам, черт побери, говорить, что я не способен описать собственную дочь!

- По вашим словам, она нескладеха - высокая, некрасивая и напрочь лишенная воображения.

- Да, я так сказал? - на миг Шон показался озадаченным. - Что ж, но ведь я показал вам её фотографию. А что касается роста - она и в самом деле высокая.

- Верно, - кивнул Тьернан. - Но уж, безусловно, не некрасивая. И воображения у неё хоть отбавляй - при одном лишь взгляде на меня она уверилась, что я сначала изнасилую её, а потом убью прямо на кухне.

- Хотел бы я знать, что внушило ей мысли об изнасиловании, - тихо произнес Шон. - Вы, кстати, изнасиловали свою жену, прежде чем убить ее?

Ричард Тьернан пропустил его вопрос мимо ушей.

- Я, как мог, успокоил вашу дочь, - сказал он, - однако она по-прежнему считает, что вы скверно поступили, не предупредив её обо мне. Боюсь, что ничего не выгорит.

- Это ещё почему? - взвился Шон. - Мне вполне по силам управлять этими дамочками.

- Никому не дано управлять женщиной, - промолвил Ричард. - И лишь круглый болван может пытаться это сделать. Она узнает, для чего вы её сюда вызвали, и уже никогда не простит вас.

Шон в задумчивости откинулся на спинку кресла.

- Я пригласил её помочь мне с книгой, - сказал он наконец. - У неё в жизни ещё не было столь заманчивого предложения, и, если у неё есть хоть капля честолюбия, она не откажется.

- Мне она особенно честолюбивой не показалась.

- Это верно - характера ей не хватает, - сокрушенно покачал головой Шон. - Ее чертова мамаша - чтоб ей пусто было! - так и норовила воспитать её сама. Как, впрочем, и я. В итоге вышло так, что Кэсс ценит в жизни только покой.

- На мой взгляд, могло быть и хуже, - заметил его собеседник.

- Черт побери, Тьернан, вы бы уж лучше молчали, - процедил Шон. Между прочим, вы так и не ответили, как она вам показалась. Подойдет, как считаете?

На мгновение Ричард зажмурился, рисуя в своем воображении образ Кэссиди. Высокая, с пышными формами - разительный контраст с его тощей как мумия женой. Рыжие волосы подобно нимбу обрамляли испуганное лицо, а глаза были расширены, как у боязливой лани. Одного взгляда на неё ему было достаточно, чтобы понять: Шон вызвал дочь не только в угоду собственной капризной музе, но и готовый принести её в жертву на алтаре похотливых страстей своего гостя. Да, увидев Кэссиди, он теперь только и мечтал о ней, представляя её в самых безумных фантазиях.