Келси вопросительно смотрит на меня.
- Как ты могла бы стать первой, если геи не могут жениться?
Я фыркаю.
- Могут в мамином мире. И к тому же, как можно быть уверенной, что выбрал правильного человека? Поэтому когда я слушала все эти бабские разговоры про то, как найти свою половинку и всякую такую чушь, я все время думала – вы хоть фильтруйте свой базар.
- Ты не веришь, что в этом мире у каждого есть своя половинка?
Так, Харпер, поосторожнее. Помни, с кем ты говоришь и что ты только что сказала.
- Я знаю только одно - что люблю тебя, Келс. И не пытаюсь наклеивать какие-то ярлыки или анализировать этот факт. Честно говоря, я не знаю и мне все равно, было нам так суждено свыше или нет. Это просто есть и все, - я притягиваю ее к себе поближе, стараясь передать всю глубину своих чувств, как могу, - мы подходим друг другу, Келс, ты идеально вписываешься в мою семью и мою жизнь. Ты та, которая мне нужна.
- Правда? – спрашивает она неожиданно робким голосом.
- Правда. И теперь я не могу представить себя рядом с другой женщиной. Мы связаны воедино, если хочешь.
На устах Келси появляется ослепительная улыбка.
- Хочу.
- Хорошо, - я склоняюсь над ней и захватываю ее губы. К черту разговоры. Я не из тех, кто любит сентиментальную болтовню. По крайней мере не тогда, когда есть более интересные занятия.
Это было мило. У Харпер оказывается есть романтическая струнка в душе. Конечно, я всегда знала, что она умеет демонстрировать свои чувства, но не ожидала, что может выразить их словесно.
Мы подходим друг другу.
Я связана с ней.
Господи, ведь это то, что я так жаждала услышать в течение тридцати двух лет!
Слезы наворачиваются на глаза, и я не могу сдержать себя. Пара слезинок падают на кожу Харпер, и она разрывает наш поцелуй.
Ее большие ладони гладят меня по щекам, откидывая волосы назад и вытирая мои слезы.
- Любимая, что случилось? Я тебя обидела?
Я качаю головой, но не могу промолвить и слова и вжимаюсь в мягкое теплое тело Харпер, не в силах сдержать поток слез.
- Я обожаю стихи Колетт. Спасибо тебе.
Она смеется и щелкает меня по кончику носа.
- Я так и думала, что ты знаешь французский, маленькая обманщица, - она шутливо хмурится. – Могу поспорить, что мама в курсе.
Я краснею, пойманная на горячем.
- Харпер, солнышко, ты же никогда не спрашивала об этом.
- Не думала, что мы играем в игру «не спросишь – не узнаешь», - бурчит она.
Я знаю, что она шутит, но мне не хочется, чтобы у нее оставался осадок на душе.
- Мы и не играем, - стараюсь уверить ее. – По крайней мере, в отношении самого важного, - я утираю последние слезинки. – Харпер, займешься со мной любовью?
Она отвечает, слегка целуя меня:
- Ты уверена?
Я в состоянии только кивнуть головой.
С огромной нежностью Харпер исполняет мою просьбу.
Стоя на террасе нашей новой квартиры с видом на парк я думаю о своей жизни. Я позволила себе это сделать впервые после того, что случилось со мной.
Я была на грани жизни и смерти. Много людей погибло из-за меня. Включая моего лучшего друга.
Мне почти тридцать три.
У меня новая интересная работа.
Чудесная и красивая молодая любовница.
Прекрасная новая квартира. Даже несмотря на то, что из всей мебели здесь есть только кровать, да пара кастрюль и сковородок в придачу. Как говорит Харпер, самое главное здесь есть.
Я тихонько хихикаю при воспоминании о «Рейндж Ровере», на который Харпер положила глаз. Эта машина определенно в ее вкусе - в ней есть все возможные технические прибамбасы, известные человеку. С такой машиной ее статус «красавчика» только упрочится в глазах Брайана.
Но все же … чего-то не хватает. И я знаю чего. Мне это стало ясно еще в Новом Орлеане, на кухне. Я просто не была уверена. Но сейчас уже точно знаю.
Вопрос только в том, как мне сказать ей об этом?
И еще больший вопрос – не требую ли я слишком многого?
Я склоняюсь над перилами и слышу как сзади подходит Харпер. Через мгновение ее руки нежно массируют мою шею и плечи.