Дагестанцы, возглавляемые бывшими офицерами УМР, отобранными генералом Реханом из-за их военного опыта, расположились примерно в пятидесяти метрах от путей, а десятиметровый участок рельс был демонтирован всего несколько минут назад. Мчащийся поезд сошел бы с рельсов прямо перед зданием Джамаат Шариат, его втоптали бы в грязь, и тогда северокавказские боевики быстро принялись бы за работу, убивая все живое в каждом вагоне.
Рехан запретил курить с тех пор, как ранее вечером прибыли шесть больших грузовиков с мужчинами. Несмотря на то, что вокруг на несколько километров в каждую сторону никого не было, он также запретил разговаривать иначе, чем шепотом, и всю радиосвязь, кроме необходимой.
Теперь его рация ожила. Она была на шифрованном канале, но все равно сообщение было зашифровано. "Али, прежде чем ты ляжешь спать, надо покормить кур. Они будут голодны".
Рехан похлопал нервничающего российского космического предпринимателя, скорчившегося рядом с ним в сарае, затем наклонился к его уху.
— Это мой человек на путях. Поезд приближается.
Сафронов повернулся к Рехану и посмотрел на него. Даже в тусклом свете дождливой ночи лицо мужчины казалось бледным. У Сафронова вообще не было причин присутствовать при этой атаке. Рехан возражал против этого, говоря русскому, что тот слишком важен для общей миссии. Но Сафронов настоял. Он требовал быть со своими братьями на каждом этапе этой операции. Хотя он досрочно покинул тренировку в Северном Вазиристане, это было только потому, что в тот момент он работал по двадцать часов в сутки в Москве, организуя три запуска ракет на Байконуре и гарантируя, что только отобранные им ученые и персонал будут там с ним, когда придет время.
Но он ни за что не пропустил бы сегодняшний фейерверк, будь проклята доминирующая личность Рехана.
Рехан, наконец, согласился позволить Джорджи присутствовать на операции, но настаивал на том, чтобы он не принимал участия в самой атаке. Он даже потребовал, чтобы мужчина надел нагрудный знак и оставался в сарае, пока они не погрузят все на грузовики, и Рехан поручил полковнику Хану лично следить за тем, чтобы дагестанец оставался в безопасности.
Поблизости также было несколько других мужчин, которые не хотели участвовать в перестрелке, потому что они играли большую роль в операции. Холодный, расчетливый генерал знал, что реализовать фантазию о том, что группа горцев из Дагестана сможет провести такую невероятную операцию в Пакистане, будет трудно, если не невозможно. Многие осведомленные немедленно возложили бы вину на исламистов из УМР за то, что они помогали им. Чтобы отвести от себя эту вину, Рехан основал одну из организаций, с которыми он работал более десяти лет. Годом ранее агенты Национального агентства расследований Индии проникли в "Объединение мусульманских тигров освобождения Ассама", исламскую военизированную группировку в Индии. Когда Рехан узнал о проникновении МТА, он не разозлился и не сразу порвал с ними связи. Нет, он увидел в этом возможность. Он взял людей из МТА, которые были изолированы от проникновения НАР, и привел их в свое лоно. Он сказал им, что они будут частью невероятной операции в Пакистане, которая будет включать в себя кражу ядерного оружия, возвращение с ним в Индию и взрыв в Нью-Дели. Эти люди станут мучениками.
Все это было ложью. Он задокументировал их передвижения, как задокументировал проникновение индийской разведки в их организацию, сохранив доказательства, которые он мог бы использовать позже, чтобы замести следы УМР в краже бомб. У него были планы относительно четырех человек из МТА, которые были здесь сегодня вечером, но это не имело никакого отношения к тому, что они покинули эти поля с бомбами.
Эти люди взяли бы вину за кражу оружия на себя, и индийскому правительству пришлось бы объяснить их причастность к этой группировке.
В развитие этой уловки Рехан и его люди спланировали атаку с видимой небрежностью. Группа исламских боевиков из Индии, которых индийская разведка обманом вынудила работать с дагестанскими партизанами в Пакистане, не обладала бы никаким подобием военной точности, и по этой причине план предусматривал хаос для достижения своей цели.
Рехан услышал радиовызов из подразделения, расположенного дальше всех к северу. Они сообщили о огнях поезда вдалеке.
Хаос начнется через несколько мгновений.
План Рехана никогда бы не сработал, если бы пакистанское правительство приложило столько же усилий для защиты своего ядерного оружия от террористов, сколько оно приложило для его защиты от своего соседа на востоке. Эшелон с бомбами мог быть длиннее, в нем мог находиться целый батальон военнослужащих, его могли сопровождать боевые вертолеты на всем пути следования, а Силы Обороны Пакистана могли разместить войска быстрого реагирования вдоль путей до того, как поезд покинул Камру по пути на военно-воздушную базу Саргодха.
Но все эти громкие меры, которые практически исключат вероятность того, что террористическая группа сможет захватить поезд и завладеть оружием, также передадут индийским спутникам, беспилотникам и шпионам сообщение о том, что ядерное оружие находится в стадии развертывания.
И пакистанские силы обороны не допустили бы, чтобы это произошло.
Таким образом, план обеспечения безопасности поезда основывался на максимальной скрытности и наличии на борту одной роты военнослужащих, чуть более ста вооруженных человек. Если скрытность не сработает и террористы нападут на поезд, ста человек практически при любых обстоятельствах будет достаточно для отражения атаки.
Но Рехан был готов к встрече с сотней человек, и у них не было бы ни единого шанса.
Вдали, всего в километре, показались огни поезда. Рехан слышал тяжелое дыхание Сафронова сквозь стук дождя по жестяной крыше. Генерал сказал по-арабски:
— Расслабься, мой друг. Просто лежи здесь и смотри. Сегодня вечером Джамаат Шариат сделает первый важный шаг в обеспечении родины в Дагестане для твоего народа.
Голос пакистанца был полон уверенности и фальшивого восхищения придурками там, в траве. В душе он надеялся, что они не облажаются. Там вместе с Джамаат Шариат была дюжина его людей, также готовых со стрелковым оружием и рациями организовать нападение. Он понятия не имел, насколько хорошо тренеры Хаккани подготовили этих пятьдесят пять горцев, но знал, что в нескольких секундах от того, чтобы это выяснить.
Сам поезд показался под дождем, с грохотом мчась вперед в ночи за своим белым светом. Он был недлинным, всего дюжина вагонов. Контакты Рехана в Авиационном оружейном комплексе Камра не имели возможности узнать, в какой вагон будут погружены устройства, и на железнодорожной станции Таксила у него также не было никого, кто мог бы это подтвердить. Очевидно, что это было бы не в двигателе, и здравый смысл подсказывал, что это была бы не задняя машина, поскольку служба безопасности логично разместила бы часть сил сзади на случай нападения с тыла. Поэтому Джамаат Шариат получил приказ стрелять из РПГ только по локомотиву и последнему вагону или по любым большим скоплениям спешившихся солдат только тогда, когда они будут на значительном расстоянии от поезда. РПГ не могли вызвать ядерного взрыва, даже если попадали в сами бомбы, но они могли очень легко повредить оружие или поджечь железнодорожный вагон, в котором оно находилось, и затруднить извлечение двух больших бомб.
И снова Рехан забеспокоился. Если это не сработает, его плану по установлению контроля над нацией конец.
Машинист отправляющегося поезда, должно быть, увидел впереди недостающий участок пути; он ударил по тормозам, и они заскрипели. Георгий Сафронов заметно напрягся, стоя за ржавым трактором вместе с генералом Реханом и полковником Ханом. Рехан начал успокаивать его нежными словами, но внезапно, когда поезд все еще двигался, раздались длинные очереди из автоматп Калашникова.
К хору присоединился еще один автомат, звук был едва различим из-за невероятного шума тормозов локомотива.