— Я попросил моего президента обратиться к "Радуге" с просьбой разрешить вам принять временное командование организацией операции на Байконуре. Силы российского спецназа окажут вам любую помощь, какую вы пожелаете. А также военно-воздушные силы. Фактически, в вашем распоряжении будут все российские вооруженные силы.
Он сделал паузу, затем сказал:
— Нам нужно будет принять меры к завтрашнему вечеру.
— Вы просите меня помочь вам?
Станислав Бирюков медленно покачал головой.
— Я умоляю вас, мистер Кларк.
Кларк поднял бровь, взглянув на главу ФСБ.
— Если вы взываете к моей любви ко всему русскому, чтобы остановить наступление на Москву, что ж, извините, товарищ, но вы застали меня в неудачный момент. Мое первое желание - поболеть за парня, который держит палец на кнопке там, в Казахстане.
— Я понимаю, в свете нынешних обстоятельств. Но я также знаю, что вы это сделаете. Вы захотите спасти миллионы жизней. Это все, что вам потребуется, чтобы принять эту роль, но президент Рычков уполномочил меня предложить вам всё, что вы пожелаете. Всё, что угодно.
Джон Кларк уставился на русского.
— Прямо сейчас мне бы не помешал чёртов пакет со льдом.
Бирюков повел себя так, словно только что заметил распухшую сломанную руку. Он позвал людей позади себя, и вскоре сержант спецназа с медицинской аптечкой подошел и начал разворачивать полотенце. Он приложил к ужасающим ранам пакеты с охлаждающим гелем и осторожно вернул два скрюченных пальца на место. Затем он начал обматывать всю руку компрессионными бинтами.
Пока он это делал, Кларк говорил, морщась от боли.
— Вот мои требования. Ваши люди рассказали прессе о том, как Коваленко вступил в сговор с Полом Лаской, чтобы свергнуть администрацию Райана с помощью измышлений обо мне. Российское правительство полностью дистанцируется от обвинений и передает все имеющиеся у него доказательства в отношении Ласки и его сообщников.
— Конечно. Коваленко навлек позор на всех нас.
Двое мужчин некоторое время молча смотрели друг на друга, прежде чем Кларк сказал:
— Я не собираюсь принимать ваши заверения. Есть парень из "Вашингтон пост" , Боб Хольцман. Он жесткий, но справедливый. Вы можете попросить вашего посла встретиться с ним, или вы можете позвонить ему сами. Но это должно произойти до того, как я сделаю что-нибудь, чтобы помочь вам выбраться из той маленькой передряги, в которую вы угодили на космодроме.
Станислав Бирюков кивнул.
— Я свяжусь с офисом президента Рычкова и прослежу, чтобы это произошло сегодня же.
Затем он обвел взглядом орудия пыток на столе.
— Между вами и мной, между двумя стариками, которые видели намного больше, чем многие молодые люди, поднявшиеся сегодня на высшие ступени… Я хотел бы извиниться за то, что сделала СВР. Это вообще не было операцией ФСБ. Я надеюсь, что вы скажете об этом своему новому президенту лично.
Кларк ответил на эту просьбу вопросом:
— Что будет с Валентином Коваленко?
Бирюков пожал плечами.
— Москва - опасное место даже для руководителя СВР. Его операция, его жульническая операция, я сказал бы, поставила в затруднительное положение мою страну. Он разозлит важных людей, когда выяснится, что он натворил. Кто поручится, что с ним не случится несчастного случая?
— Я не прошу вас убивать Коваленко от моего имени. Я просто предполагаю, что у него возникнут проблемы, когда он узнает, что меня освободила ФСБ.
Бирюков улыбнулся. Кларк мог сказать, что этот человек ни в малейшей степени не беспокоился о Валентине Коваленко.
— Мистер Кларк. Кто-то должен принять на себя ответственность России в этом прискорбном деле.
Джон пожал плечами. Прямо сейчас он не собирался беспокоиться о спасении задницы Коваленко. Там были невинные люди, которые действительно заслуживали его помощи.
Джон Кларк и Станислав Бирюков поднялись в вертолет пять минут спустя. Вооруженные до зубов спецназовцы помогли Джону идти, а медик наложил холодные компрессы и компрессионные повязки на его сломанные ребра. Когда вертолет поднялся в ночное небо, американец наклонился к главе ФСБ.
— Мне нужен самый быстрый самолет до Байконура и спутниковый телефон. Мне нужно позвонить бывшему коллеге из "Радуги" и вызвать его сюда. Если вы сможете ускорить процесс получения его визы и паспорта, это было бы очень полезно.
— Просто скажите своему человеку, чтобы он отправлялся на Байконур. Я лично свяжусь с главой таможенного управления Казахстана. Могу вам обещать, что с его прибытием в страну не будет никаких задержек. Мы с вами встретимся с ним уже там. К тому времени, как мы приземлимся, Рычков добьется для вас разрешения снова возглавить "Радугу".
76
, Райан и Карузо встретились с Мохаммедом аль-Даркуром вскоре после приземления в международном аэропорту Аллама Икбал в Лахоре, столице штата Пенджаб. Американцы были рады видеть, что майор УМР по большей части оправился от ранения в плечо, хотя по его скованным движениям было очевидно, что он все еще решает некоторые проблемы.
— Как Сэм? - спросил Мохаммед Чавеза, когда они все забрались в фургон УМР.
— С ним все будет в порядке. Инфекция проходит, раны заживают, он говорит, что готов ехать на сто процентов, но наши боссы пока и слышать не хотят о его возвращении в Пакистан.
— Сейчас неподходящее время для приезда в Пакистан. Особенно в Лахор.
— Это почему же?
Фургон направился к выходу из аэропорта. Помимо водителя, впереди у Мохаммеда был еще один человек, и во время разговора он раздавал американцам заряженные 9-миллиметровые пистолеты "Беретта".
— Ситуация ухудшается с каждым часом. Здесь проживает почти десять миллионов человек, и каждый, кто может уехать из города, делает именно это. Мы находимся всего в десяти милях от границы, и общественность полностью ожидает вторжения Индии. Уже есть сообщения о переброске артиллерии в обоих направлениях.
СБ перебросили бронетехнику в город, вы сами увидите. Даже сейчас на фоне слухов об иностранных агентах в городе открываются полицейские и военные контрольно-пропускные пункты, но у нас не возникнет никаких проблем с прохождением.
— Что-нибудь есть общего со слухами об индийских шпионах?
— Может быть, и так. Индия взволнована. В данном случае это понятно. Совместная разведывательная деятельность спровоцировала настоящий международный кризис, и я не знаю, сможем ли мы отойти от края пропасти.
Карузо спросил:
— Собирается ли ваше правительство пасть, особенно сейчас, после того, как ваши бомбы оказались в руках дагестанских террористов?
— Коротко говоря, Доминик, - да. Может быть, не сегодня или на этой неделе, но, безусловно, очень скоро. Наш премьер-министр с самого начала не был сильным. Я ожидаю, что армия свергнет его, чтобы, как они скажут, "спасти Пакистан".
Чавез спросил:
— Где сейчас Рехан?
— Он живет в квартире в старом районе Лахора, называемом Городом-стеной, недалеко от мечети Сунехри. С ним немного людей. Мы думаем, что только его помощник, полковник Саддик Хан, и пара охранников.
— Есть какие-нибудь идеи, что он задумал?
— Никаких, если только не для встречи с террористами из Лашкара. Это опорный пункт ЛэТ, и он использовал их в операциях за границей. Но, честно говоря, Лахор кажется последним местом, где Рехан мог бы сейчас быть. Город не является оплотом фундаменталистов, как Кветта, Карачи или Пешавар. У меня есть пара человек возле его квартиры, так что, если он по какой-либо причине уйдет, мы можем попытаться проследить за ним.
Аль-Даркур отвел американцев в соседнюю квартиру. Они только устроились, когда зазвонил мобильный телефон Чавеза.
— Динг, - сказал он.
— Привет, - это был Джон Кларк.
— Джон! Ты в порядке?
Делаю это. Помнишь, ты сказал, что, если ты мне понадобишься, ты прибежишь?
— Черт возьми, да.
— Тогда тащи свою задницу в самолет, и побыстрее.
посмотрел через комнату на двух молодых операторов.