— Ублюдок!
Он снова медленно встал, а затем огляделся в поисках какого-нибудь другого способа проникнуть в это здание.
Мохамед аль-Даркур схватил автомат Калашникова, оброненный мертвым боевиком ЛэТ возле входной двери склада. Из него он выпустил полный магазин по группе мужчин, притаившихся за большим краном и большим деревянным контейнером в центре комнаты. Несколько его пуль пробили коробку, во все стороны полетели щепки.
Аль-Даркур перевернул мертвеца, достал из кармана магазин винтовки и перезарядил, затем наклонился и начал стрелять более избирательно. Он подумал, что, возможно, в коробке находилось ядерное устройство, и ему было не очень приятно стрелять в это хитроумную хреновину из штурмовой винтовки.
Он убил двоих террористов из Лашкара, но видел по меньшей мере еще троих рядом с ящиком. Они открывали ответный огонь по позиции Мохаммеда, но лишь эпизодически, потому что по ним также вели огонь с двух других направлений.
Майор беспокоился, что им всем грозит затяжная перестрелка. Он понятия не имел, сколько времени у него осталось до взрыва бомбы, но прикинул, что если он собирается торчать здесь еще долго, то он и большая часть города Лахор будут сожжены дотла.
Генерал Риаз Рехан поднялся на первую занятую платформу Центрального железнодорожного вокзала Лахора, которой он добрался после своего долгого пробега. Толпы пассажиров садились в экспресс, следующий в Мултан на юге Пакистана. Генерал достал своё удостоверение УМР и протиснулся в толпу; переводя дыхание, он прокричал, что у него официальное дело и всем нужно убраться с его пути.
Он знал, что у него есть всего двадцать минут, чтобы выбраться из города подальше от взрыва. Ему нужно было быть в этом поезде, когда он тронется, а когда он тронется, ему нужно было убедиться, что кондуктор проследит, чтобы поезд проследовал через Лахор, не останавливаясь ни на каких других станциях.
Кто бы, черт возьми, ни напал на него, он все еще сражался с ячейкой Лашкар-э-Тайба на складе; Рехан слышал непрекращающуюся стрельбу. Он видел всего пару стрелявших, и они были похожи на местных полицейских. Даже если бы они действительно захватили его камеру, он был уверен, что никакая банда уличных копов не обезвредила бы его бомбу.
Он влез в поезд, все еще толкаясь и хрипя, и протолкался сквозь толпу пассажиров, стоявших в проходах. Ему нужно было подняться в передний вагон, помахать своим удостоверением, кулаком или пистолетом перед лицом кондуктора, чтобы поезд тронулся отсюда.
Поезд действительно тронулся, но катился мучительно медленно; сам Рехан двигался быстрее, чем колеса под ним, приближаясь к передней части. Он ударил мужчину, который не отступил в сторону, и толкнул его жену обратно на стул, когда она попыталась схватить его за руку.
В ближайшем к локомотиву пассажирском вагоне он нашел немного места для пробежки, затем направился вперед, к тамбуру с дверью наружу и дверью в следующий вагон. Он миновал открытую дверь справа от себя и увидел, как мимо проехала платформа. Как раз в тот момент, когда он посмотрел, молодой белый мужчина в полицейском жилете запрыгнул в движущуюся машину, ударившись плечом о стену крошечного коридора между вагонами. Он посмотрел прямо на Рехана, и пакистанский генерал направил свой пистолет на него, но большой белый мужчина схватил генерала и прижал его к стене.
Пистолет упал на пол машины.
Рехан быстро пришел в себя, затем бросился на нападавшего, и они вдвоем с силой бились телами о поверхности в тесном пространстве вестибюля в течение тридцати секунд, прежде чем вывалились обратно через дверь в переполненный вагон. Гражданские убирались с дороги, как могли. Многие закричали, а несколько мужчин закричали и оттолкнули дерущуюся пару обратно в вестибюль.
Здесь они продолжали сражаться. Райан был быстрее, подтянутее и лучше обучен рукопашному бою, но у Рехана было больше грубой силы, и пакистанец использовал это, а также тесноту, чтобы лишить своего противника возможности одержать верх.
Джек понял, что в ближайшее время ему не победить более крупного мужчину, зажатого в крошечной консервной банке в тамбуре между вагонами, и он не хотел покидать это место, поскольку знал, что его друзья насмерть сражаются за контроль над ядерным оружием, поэтому он сделал единственное, что пришло ему в голову. С криком, собрав все свои силы, он обхватил руками рослого генерала, уперся ногами в стену вестибюля и изо всех сил оттолкнулся.
Рехан и Райан вместе вывалились из поезда. Их тела разделились, когда они ударились о твердую землю и покатились вдоль путей.
Майор Мохаммед аль-Даркур сдался у главного входа на склад; стрельба была слишком сильной. Вместо этого он отошел в сторону, где обнаружил, что его капитан УМР все еще стреляет через открытое окно. Судя по звуку, за краном оставалось не более трех или четырех человек, но у них было хорошее укрытие.
А затем задняя стена склада, за спинами боевиков ЛэТ, взорвалась внутрь. Дерево, раствор и кирпич влетели в помещение позади большого грузовика, который продолжал катиться сквозь стену только для того, чтобы врезаться в ящик и остановиться. Пока аль-Даркур наблюдал из открытого окна, он увидел, как боевики встали и открыли огонь по машине, поливая лобовое стекло свинцом в оболочке.
Доминик появился в новом отверстии в задней стене. Мохаммеду пришлось немедленно прекратить огонь, так как американец находился прямо от него на расстоянии вытянутой руки. Майор поднял руку, чтобы его капитан сам ограничил огонь.
Пока они смотрели, Доминик снова и снова стрелял из своей полицейской винтовки Г3. Их было четверо, и они взбрыкнули, закружились и упали на землю, когда он двинулся на них, пригнувшись, его большое оружие стреляло во время его приближения.
— Мохаммед? - крикнул Доминик, когда стрельба прекратилась.
—Я здесь! - ответил тот, и Аль-Даркур и его капитан вбежали в большую открытую комнату к Доминику. Американец заглянул в длинный деревянный ящик, а затем вниз, на раненого боевика, лежащего рядом с ним.
— Спроси его, знает ли он, как обезвредить бомбу, - сказал Карузо.
Мохаммед так и сделал, и раненый что-то ответил. Аль-Даркур немедленно выстрелил террористу в лоб из своей винтовки. В качестве объяснения аль-Даркур пожал плечами.
— Он сказал "нет".
Участок пути, на котором оказались Райан и Рехан, все еще находился на территории Центрального железнодорожного вокзала Лахора, и земля вокруг них была усеяна обломками, которые можно найти на любой городской железнодорожной станции; камни, мусор и куски выброшенных рельсов были разбросаны повсюду вокруг двух мужчин, когда они оба поднимались на ноги после грубой высадки с поезда. Джек Райан опустился на колени за большим камнем, но генерал пнул его ногой прежде, чем он успел его достать. Райан уклонился от удара, а затем ударил Рехана плечом в грудь, отбросив его обратно на землю. Пока двое мужчин боролись в грязи, камнях и мусоре рядом с движущимся поездом, пакистанец схватился за небольшой кусок железной арматуры, и он просвистел в темноте всего в нескольких дюймах от лица Райана.
Джек сделал несколько шагов назад, подальше от Рехана, повернулся, чтобы найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но Рехан налетел на него сзади. Оба мужчины рухнули обратно на землю. Джек крякнул от удара, кевларовый жилет спас его от разбитой банки, которая могла бы разрезать его на части.
Рехан поднялся на колени, Джек все еще лежал под ним лицом вниз, а генерал схватил большой кирпич из мусора вокруг него. Он поднял его в воздух над головой Райана и приготовился размозжить ему череп.
Джек сильно дернулся, сбросив более крупного мужчину на землю рядом с собой.
Райан протянул руку, готовый схватить что-нибудь, чтобы использовать в качестве оружия, но его правая рука обхватила тяжелый ржавый железнодорожный штырь. Он взял его, вскочил на колени, а затем прыгнул снова, ныряя к Рехану, который пытался подняться с земли.
В воздухе Джек расположил штырь перед своим кевларовым жилетом, прижав острие к жесткому жилету, и удерживал его там рукой, приземляясь на своего врага. Он навалился на него всем своим весом.