— Продолжай.
— У меня есть друг, который все еще в Москве, он знает, что к чему.
— Ты имеешь в виду, насчёт мафии?
Кром пожал плечами.
— Он предприниматель. В любом случае, я позвонил ему и попросил информацию об «Общаке». Я не сказал ему настоящей причины. Я уверен, он предположил, что у меня было дело. Я описал человека, который меня допрашивал. Пятидесятилетний, но с волосами, выкрашенными так, словно он двадцатилетний певец панкрок-группы.
— И твой друг дал тебе имя?
— Он так и сделал.
— И что ты сделал?
Кром пожал плечами. Он униженно уставился в пол.
— Что я мог сделать? Я был пьян, когда думал, что смогу отомстить. Я протрезвел.
— Назови мне имя этого человека.
— Если я сделаю это, если расскажу вам о человеке в Таллине, который пришел сюда и приказал другим избить меня, обойдете ли вы стороной людей здесь, в Кельне? Может быть, если вы поедете прямо в Таллинн, они не узнают, что это я сообщил.
— Меня это вполне устраивает, Манфред.
Зер гут , -сказал Кромм и назвал Кларку имя, когда последние лучи послеполуденного солнца покинули небо.
52
Подобно правительственным агентствам, разыскивающим международного беглеца Джона Кларка, расследования Фабриса Бертрана-Мореля оплачивались человеко-часами, поэтому они привлекали много людей, работавших много часов.
И только этот интенсивный поиск по труднодоступным местам всей Европе помог им найти свою добычу. Бертран-Морель сосредоточил свою охоту в Европе, потому что Олден через Ласку передал французу копию досье на бывшего сотрудника ЦРУ. ФБМ решил, что недавняя работа Кларка в Европе в организации НАТО "Радуга" означает, что у него будут сочувствующие контакты на континенте.
Таким образом, на каждой из шестидесяти четырех железнодорожных станций по всей Европе было размещено по одному сотруднику ФБМ, которые работали четырнадцатичасовую смену, раздавал листовки и показывал фотографии Кларка сотрудникам станций. За несколько дней ожидания и наблюдения они ничего не обнаружили. Но, наконец парень, торговавший крендельками на кельнском вокзале, мельком заметил фигуру в проходящей мимо толпе. Он взглянул на фотографию на маленькой карточке, которую ему вручил три дня назад лысый француз, а затем быстро набрал номер, указанный на обратной стороне карточки.
Француз предложил ему крупное вознаграждение наличными.
Двадцать минут спустя первый сотрудник ФБМ прибыл на Кельнский вокзал, чтобы опросить продавца кренделей. Мужчина средних лет обладал ясной головой и был убедителен; он был уверен, что Джон Кларк прошел мимо него, направляясь к главному входу в Гауптбанхоф.
Вскоре еще трое бойцов ФБМ, все силы в радиусе часа езды, были на станции, работая над планом действий. У них мало что было, кроме сообщения о том, что их человек проник в город; они не могли просто рассредоточиться, отправив четырех человек в четвертый по величине мегаполис Германии.
Поэтому они оставили человека на вокзале, пока остальные трое проверяли близлежащие отели и гостевые дома.
Это был агент на участке, который получил удар. Холодным и дождливым вечером, сразу после девяти, сорокалетний частный детектив из Лиона и сотрудник компании "Фабрис Бертран-Морель Инвестигейшнс" Люк Патен стоял у входа и курил сигарету, время от времени бросая взгляд на невероятный Кельнский собор, расположенный слева от железнодорожного вокзала, но его основное внимание по-прежнему было приковано к пешеходам, которые текли мимо него к железнодорожным путям позади. Там, в большой группе пешеходов, человек, имевший разумное сходство с целью, шаркая, прошел мимо, высоко подняв воротник плаща.
Люк Патен тихо сказал: Приятного просмотра, друг мой. . Он полез в карман и достал мобильный телефон.
Доминго Чавес организовал более низкотехнологичный мониторинг конспиративной квартиры рехана в Дубае, чем у двух молодых операторов с их роботизированными камерами и микрофонами. Одна из трех спален в бунгало выходила окнами на лагуну, на водный путь между волнорезом в форме полумесяца, на котором стоял "Кемпински", и полуостровом в форме пальмовых листьев, где располагалась конспиративная квартира Рехана. Расстояние между двумя точками составляло около четырехсот метров, но это было не слишком далеко для Чавеса, чтобы воспользоваться игрушкой, которую он привез с собой во время перелета из Штатов.
Он установил оптический прицел "Цейс Виктори FL" с регулируемой мощностью на треногу и укрепил её на письменном столе в спальне перед окном. Со своего стула за письменным столом он мог видеть заднюю часть обнесенного стеной дома Рехана и несколько окон второго этажа. Жалюзи оставались закрытыми, как и задняя калитка, но он надеялся, что дом может немного приоткрыться, когда в нем действительно будут жить Рехан и его окружение из Исламабада.
Когда он понял, что у него хороший обзор всего комплекса, ему в голову пришла еще одна идея. Если Рехан действительно был так опасен, как им внушало их расследование, не может ли «Кампус» решить, скорее рано, чем поздно, убрать его? И если они действительно отдали приказ операторам убить генерала, не было бы намного проще сделать это прямо здесь, с дальнобойной винтовкой и хорошей оптикой, в отличие от необходимости искать какую-то другую возможность подобраться к этому человеку поближе, либо здесь, в Дубае, либо, не дай Бог, в Исламабаде?
Чавес решил, что сможет выстрелить в генерала Рехана, если этот человек выйдет на балкон его квартиры на втором этаже или даже появится в окне верхнего этажа конспиративной квартиры, и он поделился своими мыслями с Райаном и Карузо. Оба мужчины поддержали идею быть готовыми к приказу об увольнении от Хендли и Грейнджер, поэтому Чавес позвонил Сэму Грейнджеру и попросил доставить ему кое-какое оборудование, чтобы он был готов на случай, если что-то во время их наблюдения даст зеленый свет на увольнение Рехана.
"Гольфстрим" должен был прибыть с оборудованием через два дня, а это означало, что у Динга будет готов пистолет для выстрела задолго до того, как он ожидает прибытия своей потенциальной цели в город.
Кларк увидел наблюдателя сразу после девяти вечера, он только что закончил свою вторую за вечер химчистку, прежде чем вернуться на вокзал; он не видел, чтобы кто-нибудь следил за ним во время его визита в Кельн, но когда он встал в очередь в киоске, чтобы купить билет купе до Берлина, плавный поворот головы во все стороны показал, что один человек наблюдает за ним с расстояния тридцати пяти ярдов. Повторный взгляд несколько секунд спустя подтвердил это.
Его заметили.
Джон вышел из очереди у киоска. Это было бы заметно, но, черт возьми, намного лучше, чем ждать прибытия подкрепления наблюдателя. Он прошел через станцию к северному выходу и через несколько секунд понял, что к охоте присоединились двое новых людей.
Они напали на него еще до того, как он вышел из участка, и он знал это, потому что замечал за собой хвосты еще до того, как родились эти трое головорезов. Двое мужчин с короткими бородами и темными волосами, примерно одного возраста, одинакового телосложения, в плащах одинакового фасона. Они входили на станцию, когда он выходил двумя минутами ранее, и теперь шли в тридцати ярдах позади и немного справа, когда Джон поворачивал перед собором.
Когда Кларк направлялся на юг, на них всех обрушился мокрый снег.
Джон не был слишком взволнован тем, что обзавелся "хвостом". Он не собирался позволять небольшой слежке выбить его из колеи. Он мог потерять этих людей в темноте и пешеходном движении города, а затем в мгновение ока снова отправиться в путь. Он повернул налево у южной окраины собора и направился к западному берегу реки Рейн. Миновав участок дороги со стертыми камнями, выложенными римлянами, он попытался разглядеть отражение в стекле отеля "Доринт". Двое были там, вместе, не более чем в двадцати пяти ярдах друг от друга. Он подумал, не пытается ли сейчас третий опередить его.