- Это выглядело так, как будто у нас здесь разразилась снежная буря посреди июля, - добавляет Кэтрин, начиная убирать со стола.
Июль. Неожиданно до меня доходит.
- Ты имеешь в виду, что это произошло во время ее прошлого приезда домой? А не тогда, когда они были детьми?!
Сесиль пожимает плечами.
- Они никогда не повзрослеют. Джонатану потребовалось пару недель, чтобы отмыть весь участок. И он не был в таком восторге от этой шалости, как все они.
- Могу себе только представить.
Едва лишь мы снова принимаемся за работу, как задняя дверь с грохотом открывается.
- Сестренка, не веди себя как ребенок! – кажется, это голос Роби.
- А я и не веду. Я всего лишь хочу остановить кровь, если ты не возражаешь, - слышу недовольный голос Харпер, и прежде чем она входит на кухню, я уже на ногах.
- Келси! – оборачиваюсь к Сесиль и беру из ее рук влажное полотенце. Почему она мне дала его? И почему я так подорвалась с места?
Харпер входит на кухню, прижимая правую руку к голове. Она выглядит немного смущенной при виде всех нас.
- Я слегка не вписалась в поворот. – Она указывает на Кэтрин. – Твой Джозеф уже такой же большой, как и его папочка. Черт.
Кэтрин вся лучится от гордости за сына.
- У нас уже готова целая команда для Тьюлейна, Харпер, ты же знаешь. С ним хоть все в порядке?
Харпер стоит подбоченясь и бросает мрачный взгляд на невестку.
- С ним-то как раз все хорошо. Это только я истекаю кровью.
За дверью доносится детский плач.
- Роби, иди посмотри, что там случилось, - просит Рене. – Она вернется к вам через минуту.
Не осознавая, что делаю, я беру Харпер за руку и усаживаю ее за стол.
- Дай-ка посмотрю.
- Келс.
- Без возражений. Так, что тут у нас?
- Это всего лишь царапина. Мне нужен только лейкопластырь, - протестует она и хлопает меня по рукам.
- Не заставляй меня применять насилие, Таблоид, - слышу, как Роби фыркает на пороге. Харпер мрачно смотрит на него, а мама выгоняет его за дверь. Тем временем Харпер опускает руку, позволяя мне прижать влажную ткань к порезу на голове. – Ты в порядке?
- Да, да. Я в порядке.
После того, как я очищаю порез над правой бровью, неожиданно обнаруживаю, что мне уже вручили аптечку. Без раздумий, наклеиваю пластырь поверх раны. Качнув головой, я прогоняю от себя мысль довершить начатое и поцеловать ее в лобик, как ребенка, чтобы унять боль.
- Вот и все, Таблоид. Теперь лучше?
- Намного, - она ощупывает место пореза. – Спасибо!
- Не за что, - я собираю остатки пластыря и прохожу через всю кухню, чтобы выбросить в мусор. – Ты можешь снова идти играть, но будь поосторожней на этот раз, - дразню ее.
Харпер только качает головой и собирается удрать отсюда как можно скорее.
- Ты хорошо позаботилась о ней, - шепчет мне Сесиль на французском. Она стоит спиной к остальным невесткам, которые сейчас подшучивают над Харпер, при этом каждая из них осматривает ее, ища другие раны и царапины. – У тебя доброе сердце.
А я еще думала, что сумела сохранить свой маленький секрет втайне. Теперь у меня есть большие сомнения в том, можно ли что-либо вообще утаить от Сесиль Кингсли. Я улыбаюсь ей, выбрасывая мусор.
- Мерси!
- И, должна заметить, у тебя также хороший вкус, - подмигивает она мне.
- Судя по всему, этого не достаточно. – Я глажу ее по руке, а затем оборачиваюсь и облокачиваюсь о кухонную стойку.
Мы с папой заходим на кухню за индюшками. Он подходит к маме и целует ее в висок.
- Народ уже истомился в ожидании праздничного ужина, дорогая.
- Естественно. Они всегда хотят есть, это бесконечный процесс, - соглашается она, а затем замечает небольшую царапину на пальце. – Джонатан, что это?
Папа пожимает плечами, глядя на меня.
- Мы должны были забить еще одно очко, милая.
- Мама, - подключаюсь я, стараясь спасти папу. – Я не могу дождаться твоей жареной индейки, о которой давно мечтала.
Мама разгадывает мои намерения, но милостиво соглашается поддержать эту игру. Она открывает дверцу огромного холодильника и достает оттуда для нас двух больших индюшек.
- Жареная индейка? – спрашивает Келси с нескрываемым скептицизмом в голосе.
- Она просто великолепна, не могу припомнить ничего более вкусного, - уверяет ее Рене.
- Келс, хочешь посмотреть, как их готовят? – невинно интересуюсь у нее. Может, хоть теперь мне удастся вытащить Келс из этого опасного места.
- Конечно же, - любезно соглашается она.
Мы с папой загружаем свои подносы десятикилограммовыми тушками птиц и собираемся выйти на улицу. Келс помогает нам открыть дверь и проложить дорогу сквозь набежавшую ораву старших внуков, которые жаждут посмотреть на птиц.