- Ты в порядке? – еле спрашиваю ее хриплым голосом и тут же полностью растворяюсь в ее объятиях.
- Счастливого Рождества, - отвечает она и снова начинает горячее мучительное исследование моего тела.
Я смотрю на Келс, у которой только одно сейчас на уме. То, что мне и самой очень по душе.
- О, Боже! – вытягиваю руки, держась за стену ванной, чтобы не упасть прямо здесь.
Что с ней такое происходит? Она как одержимая.
А, не задавай глупых вопросов, Харпер, просто наслаждайся.
Медленно съезжая вниз по стене после одного из самых потрясающих переживаний в своей жизни, я обхватываю ее руками. У меня было чувство, как будто все происходило под дождем посреди сладко пахнущего поля. Боже, мы должны это попробовать как-нибудь на самом деле.
- Она назвала меня шлюхой, - тихо шепчет она, вырывая меня из мира моих грез.
Надо будет просто как-нибудь прибить эту стерву. Я крепче сжимаю Келс.
- Ты же знаешь, что это неправда, - если бы мамаша Стентон только знала, с кем спит ее дочь! И мне бы хотелось увидеть, как она назовет меня шлюхой прямо в лицо. Почему-то мне кажется, что мамаша Стентон так «храбро» себя ведет отнюдь не со всеми. Вот сука.
- Пять. У меня было всего пять любовников, - она крепко держится за меня на полу ванной.
- Все хорошо, солнышко, - шепчу ей на ухо, сжимая ее как можно крепче в руках. – Ты одна из самых лучших людей в мире, которых я только знаю. И я так рада быть частью твоей жизни, - эти слова вырываются сами по себе, я не успеваю сдержать себя. И не знаю, хотела ли бы это сделать. Ей сейчас это надо слышать, и я смею надеяться, ей надо услышать это именно от меня.
И если повезет, Келс, у тебя никогда не будет шестого любовника. Уж можешь мне поверить на слово.
(гаснет свет)
Часть первая. Эпизод двадцать первый. Три-два-один
Мы похожи на вареных раков. Этого стоило ожидать, ведь мы провели в душе почти час. Хорошо еще, что в гостиницах неограниченный запас горячей воды, иначе мы бы сейчас выглядели как раки, вдобавок еще и страдающие от гипотермии.
Келс немного успокоилась. Кажется, музыка и еда помогли ей в этом. Я нашла приличную джазовую радиостанцию, и кроме того посыльный принес нам еды, которой хватило бы для маленькой армии. Эмоциональные сцены всегда вызывали у меня повышенную прожорливость.
Когда у Роби родился его первый сын и Рене с Кристианом счастливо спали в больничном номере, мы с ним пошли в ближайшую забегаловку «Денни’з» и сожрали каждый по три завтрака «Гранд Слэм». Боже, я чувствовала себя такой больной после этого. Но в тот момент я просто никак не могла насытиться - моя энергия была полностью растрачена на огромный эмоциональный всплеск и ее надо было срочно пополнить. Так же как сейчас.
Келс закуталась в гостиничный халат, подобрала под себя ноги, и сидит с влажными волосами, свободно ниспадающими на плечи. Она – само воплощение очаровательности. Если это и означает постоянные отношения, мне это нравится. Даже само ее присутствие успокаивает меня. У меня нет ощущения, что я должна ей что-либо доказывать. И поэтому все чего я хочу – это доказать самой себе.
Кажется, мне стоит позвонить маме и поговорить с ней об этом.
Но мне не нравится видеть Келс такой обеспокоенной. И думаю, знаю, как ей помочь.
Иду к своему чемодану и открываю его. Там я спрятала вчера вечером свой подарок. Мы можем готовить репортаж или находиться в Нью-Йорке перед лицом угрозы сибирской язвы, но черт возьми, мы-таки отметим наше первое Рождество как полагается.
Спрятав подарок за спиной, я подсаживаюсь к Келс.
- Ты в порядке?
- Можно было подумать, что меня это больше не беспокоит, - вздыхает она. – Эта женщина запугивала меня тридцать два года, и которых последние пятнадцать я давала ей отпор, но ей все еще удается заставить меня себя чувствовать столь ужасно.
- Это потому что ты ее любишь, несмотря ни на что. Ты же ее дочь.
- И почему только у меня нет такой мамы, как твоя?
Я улыбаюсь и глажу ее по щеке.
- Но я могу поделиться своей. А ты своей. Тогда тебе не будет так скверно на душе. Как думаешь - это будет честно?
Она целует мое запястье.
- Мне кажется, это неравноценный обмен. Но в любом случае, спасибо тебе!
- Нет, ты не можешь благодарить меня, пока не откроешь вот это, - передаю ей коробочку с небольшим реверансом. – Счастливого Рождества, Келс!