Гари смеется и хлопает меня по спине.
– Ну как ты, Харпер? Как идут дела в телекомпании?
Бармен ставит передо мной бокал пива.
– Это от женщины за угловым столиком.
Смотрю в том направлении и вижу блондинку, с которой была прошлой ночью. Поднимаю бокал и улыбаюсь ей. Никогда не помешает быть вежливой.
– Гари, сейчас я не хочу говорить о работе.
– Ты уже недели две не хочешь об этом говорить. Что случилось в Огайо?
– В Омахе, балда. Ничего.
– Серьезно?
Я ставлю стакан на стол с чуть большей силой, чем следовало бы.
– Ничего не произошло. И давай не будем об этом.
– Что, «ледяная стерва» тебя достает? – поддразнивает он.
– Не называй ее так, – ворчу я.
– Что случилось, Харпер? – неожиданно серьезным тоном спрашивает Гари. – Тебя что-то очень беспокоит, я же вижу.
– Если бы, – бормочу себе под нос.
– Что?
– Ничего. Слушай, Гари, это были очень напряженные недели. Мне чуть не снесли голову в Омахе, а потом был сумасшедший дом на работе.
– Неужели она тебя так достала? Я видел ее в компании того актеришки-бойфренда прошлым вечером. Их показывали по всем новостям, даже ваши конкуренты.
– Я не хочу говорить о ней, Гари.
– Потому что не можешь уложить ее в постель?
– Черт возьми! – со стуком ставлю бокал на стойку, проливая немного янтарной жидкости. На нас начинают оглядываться, но мне все равно. – Перестань болтать про нее! С каких это пор тебя так сильно волнует моя сексуальная жизнь?
– С тех пор, как я не могу вести ее сам, – тихо признается Гари, понимая, что ведет себя как первоклассная сволочь.
– Гари, тебе стоит сменить эти уродливые рубашки в клеточку. Ты в них – словно дровосек. Люди думают, что ты носишь с собой топор и пилу.
Он гогочет так, что тоже чуть не проливает свое пиво.
– Ну у тебя и сравнения!
– Кто бы говорил, – хохочу вместе с ним.
Мы снова помирились. За это я и люблю Гари. Он очень похож на моих братьев. Мы все время наезжаем друг на друга, но при этом не умеем долго дуться. С женщинами все по-другому. Если уж они затаили обиду, то навсегда. На всю жизнь. А Келси – настоящая женщина.
Исподтишка наблюдаю за маленькой блондинкой. О … она милая. Несмотря на маленький рост, все что надо у нее на месте, и, кроме того, очень приятная улыбка. Она выглядит дружелюбной, а мне сейчас как раз и нужен кто-то в этом роде.
Только подумать – Келси решила, что это я ей послала цветы!
Ну конечно! Я бы ей отослала… увядшие розы. Даже знаю места в Лос-Анджелесе, где можно такие раздобыть.
Но сейчас есть кое-что поважнее. Например, глубокое декольте на блузке блондинки и мой высокий рост.
– Гар, прости, я на секундочку.
– Ну, конечно. А я посижу тут снова в одиночестве. Как всегда.
– Я же сказала, смени рубаху. Вот увидишь, все изменится, – напоследок еще разок советую ему, прежде чем подкатить к блондинке.
Выхожу из «Мерседеса» и по дороге в телестудию мысленно прокручиваю все, что происходит с моей несчастливой жизнью в данный момент. Утром я проводила Эрика в аэропорт. Он на месяц уехал сниматься куда-то в Северную Каролину. Пресса снова преследовала нас, поэтому возле регистрационной стойки пришлось обменяться страстным поцелуем. Тот, кто научил его так целоваться, заслуживает моей искренней признательности.
Прошло не так много времени, а я уже скучаю по нему. Может, я все-таки натуралка? О нет, не думаю. Все указывает на обратное. Да и свидетели есть. Возможно, мне просто не хватает друзей по жизни. Точно! Вот в чем причина.
С сомнением качаю головой – что все это значит? Господи, Келс, ты слишком долго была одна. И будешь одна на День Благодарения. Еще один праздник, который ты проведешь в кинотеатре, наслаждаясь попкорном вместо индейки.
По крайней мере, есть и хорошая новость – судья, рассматривающий дело моих родителей, перенес слушание после Нового года. Просто замечательно. Пусть тоже помучаются во время праздников.
Это все – заслуга Бет, я попросила ее поспособствовать с этим делом. Она сказала, что теперь я ее «должница». Ну что ж, я совсем не против «расплатиться» с ней, когда прилечу в Нью-Йорк на слушание. Во всем этом есть только один плюс – каким бы ни был исход этого дела, присутствие Бет скрасит его.