О, черт. Я никогда раньше не представляла себя рядом с детьми. Но он такой хорошенький, и мне не хочется отказываться подержать его. Поэтому я беру его на ручки, и он с радостью усаживается на моих коленях, засунув один из пальчиков в рот, и глядя на свою маму. Я смотрю на него и начинаю понимать, почему Харпер так любит малышей.
Глядя на лица сидящих вокруг стола, я ощущаю, как будто все эти женщины телепатически общаются между собой. Думаю, подобное часто встречается в таких дружных и сплоченных семьях.
- А давайте сделаем так, - отпиваю глоточек чаю. Я благодарна Харпер за ее вчерашний урок обращения с малышами, так как сейчас чувствую себя более-менее комфортно за столом, держа на руках Джеффри. Я всегда быстро схватываю все на лету. – Я расскажу вам две истории, а вы мне одну, но вам придется начать первыми.
Они переглядываются между собой. Наверное, решают, которую стоит озвучить первой. Кажется, мне она придется по душе. Ну, держись, Таблоид. Сейчас узнаю про все твои проделки.
Ну, почти про все.
У меня до сих пор стоят в глазах слезы от смеха, и я с трудом пытаюсь восстановить дыхание.
- Вы, должно быть, шутите?!
- Нет, это не шутка, - отвечает Сесиль, наливая еще одну чашку кофе из кофейника, который она выставила на стол чуть раньше. – Я совершенно серьезна. – Она ставит чашку на стол и проводит руками вдоль тела. – Она была полностью вымазана в муке с головы до пят.
- И это произошло после того, как Роби и Жерар забросали ее сырыми яйцами, - добавляет Рэйчел, утирая слезы. – Она выглядела как ходячая смесь для пирога, от которого отваливаются куски теста. Сцена на грани приличия.
Не знаю, почему меня так разобрало от смеха, но я чуть не подавилась своим чаем. Я еле успела проглотить его вместо того чтобы выпустить через рот и нос. Хорошо еще, что пару минут назад я вернула Джеффри обратно его маме. Так оказалось безопаснее.
Кэтрин присоединяется к разговору.
- Да, Харпер не привыкла к такой игре с продуктами.
Все женщины снова заливаются смехом.
- Ну, все что я могу сказать – слава Богу, что Харпер поделилась парой своих идей со своими братьями, - заговорщицки шепчет Рэйчел.
- Аминь, - вторит ей Рене, перекрещивается, вызывая тем самым очередной взрыв хохота.
- И что они с вами сделали? – спрашивает мама, которая развлекается с нами наравне.
- А что с нами можно еще сделать? Только безумно любить нас, как это делаете Вы, - отвечает Рене, и наклоняется, чтобы поцеловать свою свекровь в щеку.
- А почему они сделали это? – спрашиваю ее, поднося салфетку к губам.
- Они сделали это, потому что она сказала, что они не смогут, - Рене прижимает к себе Кларка. – Она заявила, что она великий чемпион по претворению шуток в реальность и что ничто из того, что они могут приготовить, не сможет удержать ее на месте. Поэтому они смазали ее яйцами…
- А потом заставили бежать за ними аж до балкона, - продолжает Элейн, укачивая Джеффри, держа его бутылочку в другой руке. – Там она зацепилась за провод, скрытый в траве, и на нее свалилось с деревьев почти 20 килограммов муки.
- Это выглядело так, как будто у нас здесь разразилась снежная буря посреди июля, - добавляет Кэтрин, начиная убирать со стола.
Июль. Неожиданно до меня доходит.
- Ты имеешь в виду, что это произошло во время ее прошлого приезда домой? А не тогда, когда они были детьми?!
Сесиль пожимает плечами.
- Они никогда не повзрослеют. Джонатану потребовалось пару недель, чтобы отмыть весь участок. И он не был в таком восторге от этой шалости, как все они.
- Могу себе только представить.
Едва лишь мы снова принимаемся за работу, как задняя дверь с грохотом открывается.
- Сестренка, не веди себя как ребенок! – кажется, это голос Роби.
- А я и не веду. Я всего лишь хочу остановить кровь, если ты не возражаешь, - слышу недовольный голос Харпер, и прежде чем она входит на кухню, я уже на ногах.
- Келси! – оборачиваюсь к Сесиль и беру из ее рук влажное полотенце. Почему она мне дала его? И почему я так подорвалась с места?
Харпер входит на кухню, прижимая правую руку к голове. Она выглядит немного смущенной при виде всех нас.
- Я слегка не вписалась в поворот. – Она указывает на Кэтрин. – Твой Джозеф уже такой же большой, как и его папочка. Черт.
Кэтрин вся лучится от гордости за сына.
- У нас уже готова целая команда для Тьюлейна, Харпер, ты же знаешь. С ним хоть все в порядке?
Харпер стоит подбоченясь и бросает мрачный взгляд на невестку.
- С ним-то как раз все хорошо. Это только я истекаю кровью.
За дверью доносится детский плач.
- Роби, иди посмотри, что там случилось, - просит Рене. – Она вернется к вам через минуту.
Не осознавая, что делаю, я беру Харпер за руку и усаживаю ее за стол.
- Дай-ка посмотрю.
- Келс.
- Без возражений. Так, что тут у нас?
- Это всего лишь царапина. Мне нужен только лейкопластырь, - протестует она и хлопает меня по рукам.
- Не заставляй меня применять насилие, Таблоид, - слышу, как Роби фыркает на пороге. Харпер мрачно смотрит на него, а мама выгоняет его за дверь. Тем временем Харпер опускает руку, позволяя мне прижать влажную ткань к порезу на голове. – Ты в порядке?
- Да, да. Я в порядке.
После того, как я очищаю порез над правой бровью, неожиданно обнаруживаю, что мне уже вручили аптечку. Без раздумий, наклеиваю пластырь поверх раны. Качнув головой, я прогоняю от себя мысль довершить начатое и поцеловать ее в лобик, как ребенка, чтобы унять боль.
- Вот и все, Таблоид. Теперь лучше?
- Намного, - она ощупывает место пореза. – Спасибо!
- Не за что, - я собираю остатки пластыря и прохожу через всю кухню, чтобы выбросить в мусор. – Ты можешь снова идти играть, но будь поосторожней на этот раз, - дразню ее.
Харпер только качает головой и собирается удрать отсюда как можно скорее.
- Ты хорошо позаботилась о ней, - шепчет мне Сесиль на французском. Она стоит спиной к остальным невесткам, которые сейчас подшучивают над Харпер, при этом каждая из них осматривает ее, ища другие раны и царапины. – У тебя доброе сердце.
А я еще думала, что сумела сохранить свой маленький секрет втайне. Теперь у меня есть большие сомнения в том, можно ли что-либо вообще утаить от Сесиль Кингсли. Я улыбаюсь ей, выбрасывая мусор.
- Мерси!
- И, должна заметить, у тебя также хороший вкус, - подмигивает она мне.
- Судя по всему, этого не достаточно. – Я глажу ее по руке, а затем оборачиваюсь и облокачиваюсь о кухонную стойку.
Мы с папой заходим на кухню за индюшками. Он подходит к маме и целует ее в висок.
- Народ уже истомился в ожидании праздничного ужина, дорогая.
- Естественно. Они всегда хотят есть, это бесконечный процесс, - соглашается она, а затем замечает небольшую царапину на пальце. – Джонатан, что это?
Папа пожимает плечами, глядя на меня.
- Мы должны были забить еще одно очко, милая.
- Мама, - подключаюсь я, стараясь спасти папу. – Я не могу дождаться твоей жареной индейки, о которой давно мечтала.
Мама разгадывает мои намерения, но милостиво соглашается поддержать эту игру. Она открывает дверцу огромного холодильника и достает оттуда для нас двух больших индюшек.
- Жареная индейка? – спрашивает Келси с нескрываемым скептицизмом в голосе.
- Она просто великолепна, не могу припомнить ничего более вкусного, - уверяет ее Рене.
- Келс, хочешь посмотреть, как их готовят? – невинно интересуюсь у нее. Может, хоть теперь мне удастся вытащить Келс из этого опасного места.
- Конечно же, - любезно соглашается она.
Мы с папой загружаем свои подносы десятикилограммовыми тушками птиц и собираемся выйти на улицу. Келс помогает нам открыть дверь и проложить дорогу сквозь набежавшую ораву старших внуков, которые жаждут посмотреть на птиц.