Полковник был сильно разозлен. Он плюнул в сторону, встал из-за стола и ушел. Именно так закончился русский бой, хотя толпа наверняка ожидала иного результата.
Пятнадцать минут назад на их глазах был рожден герой, тот самый русский Иван, что поборол нескольких противников подряд, но сейчас всё случилось совершенно наоборот. Такого поворота событий никто не ожидал.
В лагере поползли разговоры о необычном рядовом. Восхищение им было безграничным, кто-то рассказывал, что видел, как тот в одиночку поднимал большой ящик с оружием, закидывал его себе на плечи и, обхватив вокруг одной рукой, тащил к грузовику. Слухи и разговоры долго не смолкали.
Глава 3
Через несколько дней после победы началась сортировка военнопленных. В основном все рядовые немецкие солдаты остались отбывать наказание на территории Германии. Большинство солдат уже распределили по ближайшим концлагерям. Меня же ждала другая судьба, анкета с моими личными данными рассматривалась очень долго. Как выяснилось, русские знали обо мне больше, чем я сам. Я был удивлен этим.
—Курт Вагнер, — по-немецки допрашивал меня подполковник НКВД Ерёменко, который собирал всю информацию обо мне в одну толстую папку моего личного дела. Хотя откуда собралось столько много материала, я даже и предвидеть не мог. — Вы работали с полковником Шульцем Хотхардом?
— Да! — ответил на родном языке ему я.
— Вы прекрасно говорите и по-русски, — прищурившись, произнес по-русски Ерёменко, — и я хочу с вами разговаривать по-русски. Удивляться здесь нечему, наша спецслужба всё знает о вас.
— Что именно? — согласился я вести беседу с подполковником, перейдя на русский.
— Полковник Шульц Хотхард хорошо вам известен?
— Шульц Хотхард после выписки из госпиталя взял меня на службу в штаб, больше я не знаю ничего! — я дружелюбно рассказал русскому, как работал с полковником.
— Вы мне лжете, — хлопнул мужчина ладонью по столу, — Шульц заставил вас перевести важные документы, так?
Эта деталь у меня совсем выпала из головы, и я надеялся, что та история давно уже забыта. Отпираться глупо, решил я. У советской контрразведки наверняка просчитаны все ходы, молчать бессмысленно.
— Да! — ответил я по-русски.
— Полковник Шульц Хотхард приказал вам перевести текст документов на русский язык?
— Да!
— В ответ он вам пообещал вызволить из плена Краснову Екатерину Викторовну, 11 апреля 1925 года рождения, всё верно?
Я пришёл к выводу, что с русскими не стоит шутить, все служебные задания полковника Шульца им хорошо известны, что вполне естественно, если немецкий офицер работал на советскую контрразведку.
—Да! — коротко ответил я.
— В начале 1943 года полковник Шульц Хотхард был завербован нашей разведкой и своевременно передавал нам важную информацию, в которой нуждался советский фронт. С господином Шульцем мы просчитались, в самый неподходящий момент, пару недель назад, он был перевербован английской спецслужбой! Вот так, господин Курт Вагнер, немецкий офицер оказался хитрым типом, обвел всех вокруг пальца! — следователь посмотрел на моё личное дело, пролистывая листы. — Так кому вы передали документы, переведенные на русский язык?
От такого поворота событий у меня пересохло в горле, я даже закашлял.
—Можно воды?
Еременко, шаркнув дном стакана по столу, подвинул его ближе ко мне и налил туда воду из стеклянного графина.
—В тот день, — выпив воды, я продолжил, — полковника арестовали…
—Это нам хорошо известно, — кивнул мужчина, — что было дальше? Куда делись документы?
—Я их передал майору Гансу Вернеру в обмен на личное дело Красновой.
Григорий Петрович задумался, открыл стол, вынул из него несколько фотографий и начал раскладывать в ряд.
—Узнаете среди этих семи фотографий вашего знакомого?
Я задумался, припоминая, как выглядел майор. У меня была отличная фотографическая память, как, пожалуй, у любого снайпера, но в тот день я был слишком растерян и мог упустить важные детали. Я не спеша начал рассматривать фотографии и заметил на одной из них знакомое лицо.