—Этот офицер немного похож на майора Вернера, — я взял в руки фотографию и стал разглядывать ближе. Советский офицер вырвал её из моих рук и присмотрелся, в раздумьях качая головой.
— Нет, — отрезал Григорий Петрович, — это не может быть он!
— У меня тоже есть сомнения, — согласился я, — человек на фото выглядит старше, господин Вернер был моложе лет на десять минимум.
— Данный человек погиб три месяца назад, поэтому вы явно ошиблись, — покачал головой следователь. — Пожалуйста, ещё раз посмотрите внимательно на фотокарточки.
Ерёменко повторно выдвинул ящик стола, заглядывая внутрь в надежде найти что-то, при этом другой рукой он нервно постукивал по краю стола.
— Нет, товарищ офицер, — произнес я, — среди этих людей знакомых мне лиц нет.
— Очень плохо! — обозлился Еременко. — Вы остаетесь под моим расследованием до выяснения всех обстоятельств, мне многое непонятно. На следующей неделе наш временный лагерь расформируют, и вы вместе с другими офицерами, по кому ведется военное расследование, будете вывезены с территории Германии в другое место. Военнопленные отправятся в Советский Союз, в Сибирь. Вы знаете, что такое Сибирь?
В ответ я лишь пожал плечами, потому что действительно не предоставлял, что это такое и где находится.
— Это место очень далеко от города Майсена, вы долго не вернетесь домой. Поэтому советую вам всё вспомнить за эту неделю.
Допрос закончился, ничего нового я рассказать не мог. В следующий раз допрос повторился, причем с самого начала. Мне казалось, что я попал в какой-то замкнутый круг: всю неделю приходилось детально описывать свои обязанности за время работы, заставляли вспоминать даже паспортные данные допрашиваемых русских. Мой мозг просто взрывался, терпение уже заканчивалось, я не знал, что хотел от меня услышать этот Еременко. Я каждый раз говорил ему одно и то же, а он снова и снова требовал, чтобы я рассказывал с самого начала. Конечно же, некоторые моменты я пересказывал по-разному, может, это и свидетельствовало против меня, но сама логика в результате никак не менялась.
В итоге я оказался в одном составе с другими офицерами, как и говорил подполковник. Время для меня тянулось очень долго, ежедневные допросы превратили дни в каторгу. Я даже не заметил, как настал конец месяца, на следующей неделе начинался июнь
На платформе выстроилась огромная армия военнопленных, а грузовики продолжали подвозить пленных. Людей из нашего лагеря быстро определили в товарные вагоны, двери закрылись на большие замки, но железнодорожный состав стоял еще больше часа. За это время я успел осмотреться. Крепко прикрученные к стенам двухъярусные кровати, печка-буржуйка в центре вагона. Единственным источником света в вагоне были расположенные сверху окна, намертво заваренные решетками. Изнутри вагон был обшит для утепления обычным картоном, местами к стенам была прибита старая одежда — видимо, чтобы не дуло. Пленных в вагоне насчитывалось человек двадцать.
Наконец-то поезд тронулся, и мы услышали, как застучали железные колеса. Спустя несколько часов паровоз увез нас на десяток километров вглубь чужой страны. Из окон были видны лишь верхушки деревьев, мимо которых мы проезжали.
***
— Дедушка, — взволнованно спросила Александра, — а долго вас везли в этом вагоне?
— Внучка, возможности выбирать у нас не было! — глубоко вздохнул, с ностальгией вспоминая, Иван Владимирович. — Было очень тяжело, нам дорога тогда показалась бесконечной!
— Не представляю, дедушка, — задумалась внучка, — как можно ехать в товарном вагоне в мае!
— Нам ничего не оставалось делать, как принять судьбу такой, какая есть. Готова слушать дальше?
— Да!
***
Несмотря на начало лета, было очень холодно. Солдаты поговаривали, что в Сибири, куда нас везут, и летом идут дожди и стоит холод.
На второй день нашей поездки мы стали привыкать к стуку колес, звук их даже успокаивал. Русский паровоз вёз нас в края неизведанные, и никто не мог знать, что будет дальше. Было страшно, но и интересно, что ждет нас впереди. Из вагона нас не выпускали, раз в день выдавали сухие армейские пайки. Мелкие станции поезд пролетал, как пуля, останавливался очень редко, только чтобы запастись углем и продовольствием, в основном же всегда был в движении.