— Я говорил…
— Не надо, — махнул в мою сторону следователь, — мне это неинтересно! Иди в свой кабинет и начинай работать.
Славу богу, всё стало на свои места. Я вернулся в свою рабочую комнату, на столе лежал тот самый рулон бумаги. У меня не было желания работать над стенгазетой, но нужно было выполнять поставленные задачи в срок.
Тут дверь отворилась, и в кабинет вошел комендант.
— Здравию желаю, товарищ майор! — обрадовался я ему.
У мужчины была перебинтована голова, под бинтом выступила кровь.
— Хочу поблагодарить тебя, Курт! — сказал майор. – Может теперь меня звать не по званию, а обращаться ко мне по имени: Денис Анатольевич. Так будет даже лучше! — мужчина пожал мне руку и взглянул на часы.
— Мало времени, давай сразу к делу! Бумагу тебе выдали, мы потеряли много времени, надо наверстывать.
— Хорошо!
— На этой бумаге нарисуешь мне большую стенгазету. — приказал комендант. — Здесь должен быть изображен товарищ Сталин, вокруг — наши танки, рядом солдаты.
Он рассказал, какие еще детали должны быть на плакате.
Комендант порылся в своей папке, что была всегда при нем:
— Вот, а на этом месте пусть будут, — он пролистал несколько листков и выбрал из них нужное, — стихи о подвигах советских солдат.
— Я всё понял! — кивнул ему я, — Здесь Сталин, здесь стихи.
— Не Сталин, — обозленно сказал майор, — а товарищ Сталин!
— Хорошо, товарищ Сталин!
— И смотри у меня, всё должно быть… — он погрозил мне пальцем. — В лучшем виде!
Во время беседы я заметил, что из папки коменданта выпали несколько фотографий. Подняв их, я протянул их обратно майору, но успел заметить на них интересные детали. Сразу вспомнился мой недавний сон.
— А что это за город? — задал вопрос я.
— Москва! — гордо сказал товарищ майор.
— А вот это что? — я указал пальцем на круглую конструкцию, где сидел человек.
— Обычная справочная!
Комендант сложил свои фотографии и ушел. Теперь я окончательно вспомнил свой сон и понял, как смогу найти Екатерину! Мне поможет такое вот информационное советское бюро, сон приснился не зря. Вот только из лагеря такое не осуществить, нужно было попасть в любой город и начать поиски девушки.
За день я набросал эскизы будущей стенгазеты, к вечеру у меня уже не оставалось сил, так я был измотан работой. В итоге решил прорисовку отложить на завтра, а сегодня — лечь пораньше и хорошенько выспаться после карцера. Моя традиция заканчивать вечер прочтением советской литературы была нарушена, я валился с ног.
Как работнику творческого кружка мне выделили рабочую комнату прямо в доме культуры, где я мог оставаться ночевать один, если предупрежу коменданта, чтобы меня не искали в бараке.
Сон застал меня прямо за работой. Уткнувшись головой в стол, я отключился.
Всю следующую неделю у меня не было времени подумать о Екатерине, настолько мои будни были наполнены трудоемкой интеллектуальной работой. Ходили слухи, что к нам едет сам товарищ Сталин, но я мало в это верил. Сейчас идет восстановление страны, и вождю пролетариата некогда разъезжать по лагерям, размышлял я. Всё это типичный бред и слухи либо агитационная информация, чтобы стабилизировать дисциплину в лагере.
Мы слышали от конвойных, что в других лагерях случались побеги. Чем они закончились, нам было хорошо известно: всех расстреляли при попытке к бегству. Вполне возможно, что это тоже было придумано, чтобы нас не посещали такие мысли, хотя никто из нашего лагеря не помышлял о побеге. За забором дикая тайга, неизвестная нам природа, в лесах много хищных зверей и непроходимые болота, эти факторы всех нас останавливали. До Германии добраться было просто нереально, это неосуществимая мечта.
На прошлой неделе русские отправили домой двадцать три человека из тех, кто был сильно болен. Всем лагерем мы дружно провожали счастливчиков, их лица были наполнены радостью. Кто-то поговаривал, что русские обманывают нас и на самом деле их расстреляют где-нибудь в лесу, что это был просто показушный прием для нас, чтобы мы хорошо работали.
Тогда лагерь разделился на два мнения: кто-то действительно верил этим слухам, кто-то доверял официальной версии. Но когда несколько человек в лагере получили настоящие письма с немецкими почтовыми печатями, всё стало ясно. Русские поступали порядочно, и увиденное нами несомненно являлось правдой.
***
В тот день утро в лагере для меня началось в шесть утра. В комнату зашел капитан НКВД и командирским голосом разбудил меня. Открыв глаза, я разглядел гостя, его лицо мне показалось знакомым. Это был тот самый лейтенант, которого я видел во временном лагере в Германии. Отлично, его уже повысили в звании, стало понятно мне.