Наконец-то я смог уснуть, вспоминая мамины глаза, слезы на её лице. Долгих почти девяносто дней я не видел свою мать, как мне не хватало сейчас её заботы, как хотелось прожить дома еще один самый обыкновенный день! Так сильно в данный момент мне этого не хватало — прожить хоть одни сутки рядом с любимой мамой, крепко обнять её и поцеловать. По щекам потекли слезы, стало очень грустно. Мне так сильно хотелось оказаться дома, лечь на свою теплую кровать, взять мамину руку и заботливо поднести её к своим губам.
Мать — короткое слово, что делает сердце твоё теплее, добрее, мама дороже всего на свете. Я только сейчас стал понимать, как порой не ценил родного человека. Мальчишкой убегал голодным из дома, а она весь день волновалась за меня. Когда шёл дождь, а сына не было дома, мама сидела у окна или стояла у подъезда, с волнением ожидая моего возвращения. А я прыгал и бегал с друзьями по лужам, смеялся и не спешил домой, для меня это было неважно. Вечером темнело, а возвращаться домой не хотелось. Я тогда не понимал боль материнского сердца, что оно может страдать и болеть, был уверен, что мама меня поймет.
И вот эти все картины пробегали мимо меня. Только сейчас до меня дошла та самая боль мамы, осознание, что так делать было нельзя, ведь мои поступки глубоко ранили сердце моей матери, оставляя на нем рубцы, которые никогда не заживут. Время не вернется обратно, не исправит ошибки прошлого.
Мне было всего девятнадцать лет, а я уже так глубоко познал истину. Хотел бы я сказать своей матери: «Прости, дорогая мама! Я был не прав!» Но когда я вновь увижу её глаза?
В ту ночь раздумий и волнений я уснул с этой собачкой на груди, крепко сжимая маленькую фигурку в ладони. Дорогая для меня деревяшка грела мою душу и дарила бесценные воспоминания, которые так и остались в моей памяти самым дорогим на земле.
***
Дед замолчал и посмотрел на внучку. Она рыдала и глубоко вздыхала, то и дело протирая слезинки на своём лице. Слезы лились ручьем.
— Ты чего?
В ответ она простонала и выдохнула воздух, шмыгая носом и утирая слезы.
— А я, — снова сильно зарыдала девушка, — иногда тоже не очень-то спешу домой…
Александру накрыл истеричный плач, она пыталась дышать и успокаиваться, но безуспешно.
— А мама, — глотая слюну и втягивая ноздри, — мама меня ждет…
— Ждёт, — дед обнял девушку, — Сашенька, конечно же, ждёт тебя! И я жду тебя, и папа твой, мы все тебя ждём!
— Правда?
- Конечно же, правда! — улыбнулся ей дедушка, — Ты у нас одна, кого же нам ещё ждать?
Глава 12
Любой армии мира очень важны разведчики. Ход боевых сражений часто зависит именно от их внешне незаметной, но столь важной работы, ведь чем оперативнее разведка принесет командованию важные сведения, тем лучше. И, конечно, разведчики должны оставаться живыми и в идеале — незамеченными, чтобы сторона противника даже не узнала об их существовании. Именно поэтому наша разведгруппа с самого утра уничтожала все следы пребывания в землянке, развернув бурную деятельность. Металлические банки из-под тушенки и прочий мусор, естественно, нужно было унести с собой, чтобы не оставить ни намека на существование разведгруппы. Ведь на нее могут охотиться советские поисковые подразделения.
Если же по какой-либо случайности будут обнаружены следы группы, то нужно максимально сбить врага с толку и пустить его по ложному следу. Об этом ребята рассказывали мне, пока мы собирались. Конечно, я и сам понимал, как это важно.
Меня, снайпера, натаскивали действовать по тем же правилам. Но я промолчал и не стал встревать в проведенную тактическую лекцию от своих друзей.
Разведчики еще раз уточнили по рации сведения о нашей встрече. Я заметил, что Велтон чем-то встревожен.
— Всё в порядке? — поинтересовался я.
— Относительно, — задумчиво кивнул он.
— Мне кажется, вы чем-то взволнованы?
— Да! — задумчиво протянул он. — Всё очень странно!
— Что именно?
— Место нашего сбора изменилось.
— В этом есть какая-то опасность?
— Черт возьми, это на несколько километров дальше, чем мы ожидали!
— Вероятно, на то есть веские причины у командования.
— Интуиция разведчика подсказывает другое. Что-то здесь не так…
— Засада?
— Пока не могу сказать. Вся группа тоже волнуется! И ты будь внимателен...
Выпив на дорожку чаю, мы все собрались в путь. Вылезли на поверхность, осмотрелись.
— Тихо! — тишина обрадовала Велтона.
Мы отправились к точке сбора. Двигались один за другим, стараясь идти нога в ногу, чтобы не оставлять лишние следы на тропе нашего маршрута. Генрих просматривал периметр вокруг. Он шел первым, в нескольких метрах от нас, и в случае опасности должен был остановить группу. Вторым шел командир, а следом за ним — все мы. Я контролировал пленного Виктора. По словам моих новых знакомых, доставить русского живым в штаб — исключительно моя ответственность. А на основной состав группы возложена совершенно другая задача: оборонительное обеспечение всей команды.