— Да, из города!
— Откуда? Какой город?
— Не могу сказать!
— Почему?
— Не положено! — на ходу придумал я.
— Разведчик? — спросила она, с интересом разглядывая меня.
В ответ я промолчал и перевел глаза на нарисованную мной картинку.
— Я вам покажу, где погиб ваш отец. Как только поправлюсь! — дал я обещание Кате.
— Выздоравливайте, товарищ! — с печалью на лице сказала она.
Конечно же, весть о смерти отца сильно огорчила девушку. Катя вышла из комнаты, при этом подняла в разные стороны занавески и зацепила их на гвоздики наверху дверной коробки.
— Так вам будет здесь светлее! — сказала она.
В соседней комнате была, скорее всего, кухня. Через дверной проем мне было видно, как девушка занялась обедом. То и дело она мелькала в проеме то с кастрюлей, то с чем-то еще. Затем я увидел, как хозяйка села за большой стол и начала чистить картофель.
Я ловил каждое ее движение через открытые занавески в дверном проеме, любуясь картиной, словно в театре. И мне это начинало нравиться. Было очень интересно узнавать, какая она, эта Екатерина, русская девушка. Какой у нее характер и как жила она до войны. В голову полезли разнообразные мысли. С тех пор, как ушел на войну, я ведь так близко и не видел ни одной девушки, если не считать тот мой сон. Возможно, сон предвещал мне встречу с Катериной. А что, всё может быть. Девушка красивая, приятная и очень уж запала мне в душу, да так сильно, что я ничего не могу поделать с этим. Она меня несколько дней выхаживала, кроме того, нас связала еще и встреча с ее отцом, Виктором. Значит, богу было угодно, чтобы я встретился с дочерью этого Виктора, и неспроста русский доверился мне тогда, показывая свой бесценный снимок.
— Катя! — позвал ее я. Она обернулась и прислушалась.
— А что с моей ногой?
— Когда мы вас нашли, в ноге у вас торчал обломок дерева. Из раны так сильно хлестала кровь, что только благодаря дяде Володе вы не погибли. Он быстро сообразил, что делать, снял свой ремень и перетянул артерию, остановив кровь. Потом пошло сильное воспаление, у вас начался жар.
— А голова?
— Голова тоже разбита! Череп, скорее всего, цел, но рана глубокая. Выздоравливайте, Николай! — на этой ноте Катя закончила резать картофель и принялась за лук.
Это люди спасли мою жизнь, размышлял я. Если бы не они, кто знает, что было бы дальше, я мог истечь кровью или меня могли растерзать волки. Да, всё могло произойти в том лесу, я долгое время находился без сознания и был легкой добычей для любого зверя. Теперь ясно, почему русские солдаты сразу потеряли след: скатиться в такую пропасть и остаться в живых — большая удача. Вероятнее всего, солдаты дошли до обрыва, но не заметили меня или подумали, что я погиб. Документы где-то затерялись в траве на этом склоне, а я чудом уцелел. Теперь главное — благополучно избежать соблазнов, связанных с этой русской девушкой.
Вот нравится мне она и всё тут, ничего не могу поделать с этим. Прямо какая-то напасть овладела мной: её очаровательные глаза были просто необыкновенными, но я понимал, что мне предложить ей было нечего. По словам Виктора, их дом сгорел. Интересно всё же, уцелела ли ее мать, и кто такой этот дядя Вова. Возникало много вопросов, только я всё еще был очень слаб, чтобы выдержать весь наплыв этих мыслей. Голова просто раскалывалась, мне было необходимо отдохнуть, чтобы восстановиться, и я стал засыпать. Шум и боль стали утихать, а по телу пошла легкая волна расслабления.
— Товарищ! — вдруг стала толкать меня в плечо Катя.
Я быстро открыл глаза. Девушка стояла надо мной с железной чашкой, в которой были налиты русские наваристые щи с мясом. Запах их меня подбодрил, я почувствовал, как разыгрался аппетит. Оказывается, я сильно проголодался.
— Николай, кушайте! — протянула Катя мне чашку с ложкой. Я взял чашку левой рукой и схватил предложенную мне ложку правой, совсем позабыв о ране. От боли пальцы разжались, и ложка упала на пол.
— Ах да! — спохватилась Катя. — У вас же рука больная!
Девушка нырнула под кровать и отыскала потерянную ложку. Обтерла ее о чистую, надеюсь, тряпку, которую достала из кармана фартука, и придвинулась со стулом ближе ко мне.
— Я вам помогу, — сказала она. — Держите чашку своей левой рукой, а я вас покормлю. Или давайте чашку тоже мне?
Я вцепился в чашку покрепче, не хотелось показывать свою беспомощность.
— А-а-а, — кивнула Катя, — я всё поняла! Тогда крепче держите свою чашку! Буду вас кормить!
Катя окунула ложку в чашку и не спеша начала меня кормить. На этой ноте в комнату зашел Владимир с большим куском хлеба, отломленным от целого каравая.
— Ты что же своего художника кормишь щами и без хлеба? — он протянул Кате ломоть.