— Да, я был учителем немецкого! — я придерживался своего плана.
— А где именно? — начал допрос Владимир. — Ты нам так и не рассказал правду!
— Я из Польши! — вырвалось у меня.
— То-то я смотрю, ты какой-то не наш, — задумался дядя Вова. — Сразу понял, акцент польский.
— Да! — кивнул ему, соглашаясь с его заключением.
— Ну, раз учитель, — усмехнулся мужчина, — зачитай-ка нам с хорошим переводом, о чем там пишут эти фрицы?
Я поспешил выбрать наиболее приятный текст, где можно было быстро разобрать текст немецкой писанины, и привстал с кровати.
— Куда ты собрался? — крикнула на меня Катя.
— Я не вижу в темноте, — объяснил ей я. — Мне нужно ближе к печке, там светлее и от печки, и от свечей.
Катя подскочила ко мне, чтобы помочь, но я отказался:
— Не надо, я сам!
Сделав несколько шагов, я быстро рухнул на пол, прислонившись спиной к стенке теплой печки, вытянул ноги и развернул письмо. Слева от меня из поддувала пахло горящими дровами, свет от пылающей печки падал на пожелтевший листок бумаги. Я бегло пробежался по строкам, пропуская неинтересные части письма, и увидел интересную историю, описанную немцем.
— Дорогая мама, я так сильно хочу домой! — начал я переводить.
В этот момент я вспомнил о своем письме.
— А где же оно? – спросил мысленно я сам у себя. Глаза мои напряглись от воспоминаний, помню я точно его написал и положил в карман гимнастёрки, даже сверху застегнул пуговицу.
— Боятся нас фрицы! — рассмеялся дядя Вова. — Читай дальше! Чего притих?
— Да здесь нет ничего интересного! — задумался я и почувствовал внезапно накатившую грусть.
— Так найди что-нибудь позабористей, там вон куча! — махнул рукой Владимир. — Целая почта!
Я и не думал, что ситуация сложится так удачно. Дотянувшись до писем, осторожно подтянул к себе связку, еще и Катя мне положила вокруг любые на выбор. Сама она тоже принялась что-то там выбирать. Я перебрал несколько писем и, мне показалось, нашел то, что интересно будет прочитать моим новым русским друзьям. Но сам я не был уверен, понравится ли мне то, что я прочту.
«Тогда мы стрельнули из пушки уже третий раз по единственному русскому танку, который огрызался на нас несколько часов. Мы были уже уверены, что там все погибли. Командир приказал проверить мне и моим друзьям этот танк. Мы медленно подошли ближе, держа своё оружие наготове. Вдруг люк танка отворился, из него выскочил русский танкист и открыл по нам огонь из своего пистолета. Двое солдат сразу свалились намертво, других ранило. Я же отпрыгнул в яму. По танку открыли огонь кто из чего мог.
Какое было удивление у наших солдат, когда потом мы узнали, что нас атаковала только половина русского. Именно половина. Этот русский вылез из люка без ног. Их ему оторвало, скорее всего, в момент последнего выстрела из нашей пушки. Русские совсем не хотели умирать. С каждым днем становилось всё страшнее и страшнее!»
Мои русские друзья приуныли от рассказа, даже задумались, будто отдавая дань памяти погибшему русскому танкисту. Я видел их глаза, когда читал рассказ, в них сверкали те самые советские звездочки, патриотизм и русский дух.
— Советская армия скоро очистит нашу страну от фашистской нечисти! — уверенно сказал дядя Вова. Он сжал кулаки и грозно махнул ими в сторону.
— А вот еще есть интересное письмо! — наугад отбирал я, хотя не был уверен, что там будет интересно.
— Читай-ка! — приготовился слушать мужчина.
«У меня был друг, он немного говорил по-русски. Нам приказали прочесать каждый дом в этой деревне. И вот мы зашли в один дом. Внутри были пожилые старики, дед и бабка. Они злобно посмотрели на нас, увидев на пороге гостей в немецкой форме, и разом сели за стол. Я попросил друга перевести им, что они пленные. Их это никак не смутило. Тогда мы прошли дальше в дом. Мой друг начал обследовать дом, а я присел на лавку напротив стариков. Они смотрят оба на меня и не сводят глаз. Ждут чего-то. И вдруг эта старая женщина начала плакать. Мне стало даже неудобно. Позвав к себе друга, я попросил узнать у нее, почему она так горько плачет. Может, кто умер из ее родных, сын, дочь? Я не мог найти себе места, пока мой друг узнавал, что происходит. Тогда он перевел на немецкий для меня. Старая женщина очень расстроилась, что мы, такие молодые, пошли на войну, чтобы здесь умереть. «Вам жить еще и жить, а вы пришли сражаться с русскими. Советский Союз вас погубит, молодых мальчишек». Говорит, ее дети тоже ушли на войну, и она не знает их судьбу, живы они или нет. Также женщина сказала, что мы здесь найдем свою смерть. И наши родные не узнают, как мы погибнем. Нас похоронят в большой братской могиле. Прошло уже три недели после встречи с этой старой русской женщиной. Я себе покоя не нахожу. Пишу эти строки, а сам думаю, что ждет меня и моего друга!»