— Ой, я совсем и забыл об этом! — спохватился я.
— Её надо достать, — улыбнулась немного ехидно Катя, — ты справишься?
Молча развернувшись, я направился к этому маленькому деревцу, дотянулся до его верха и стянул с веток свою сумку.
— Здесь важные документы, Катя! — я раскрыл планшет и немного полистал трофей. Катя сразу увидела русский текст.
— Я сразу поняла, что ты разведчик! — сделала вывод она. — Ты снова уйдешь на фронт, и мы больше никогда не увидимся!
От этих слов мне самому стало очень больно. Значит, я ей не безразличен, мне так давно не хватало понимания, что я кому-то нужен. Последний раз я ощущал такое беспокойство, когда уходил на фронт, а сейчас в Катином взгляде я увидел знакомый мне образ матери, которая так же смотрела на меня в день, когда я прощался с ней. Сейчас нечто родное я почувствовал уже от этой русской девушки, и мне было чертовски приятно. Только что сейчас мне ответить ей, хотелось в этот раз её не обманывать, но как это сделать без причинения боли обоим?
— Послушай, Катя! — я взял ее за плечи, посмотрел в ее зеленые глаза и понял, что пропал.
— Ты правда разведчик? — спросила вдруг Катя.
Я медленно кивнул и отвел взгляд в сторону, скрывая истину.
— Тебя действительно зовут Николай?
— Катя, сейчас не могу говорить!
Хотелось сказать про себя, но у меня сорвалось с языка на немецком:
— Tut mir Leid, bitte [1]
— Ты что, немец?
— Да, — у меня забегали глаза, — я немец!
— Что ты здесь делаешь? — улыбка моментально пропала с лица девушки.
— Катя! Я разведчик, но моё настоящее имя — Курт Вагнер!
— Николай… — задумчиво сказала она.
— Николай — это моё второе имя…
— Я не поняла, — стискивая руки, повторила она, — разведчик… какой ты разведчик?
Здесь мне пришлось наврать девушке. Версию я сочинял на ходу.
— Я завербован русскими, — положа руку на грудь, убеждал девушку, стараясь сам поверить в то, что плету. Я не понимал, зачем рассказываю это, но других вариантов тогда не мог придумать.
Мы ещё долго выясняли отношения. Всё сопровождалось разными эмоциями, но в итоге мне удалось убедить Катю, которая приняла мою ложь за чистую правду. В глубине души мне было очень горько, но страх быть отвергнутым заставил ей солгать.
— Сколько тебе лет? — спросил я у неё.
— В этом году, мне исполнилось девятнадцать, — ответила Екатерина.
— А мне осенью будет двадцать! — сознался и я ей.
Я смотрел в ее глаза, а она ждала продолжения.
— Ты мне очень нравишься! Катя... — я растерялся и замычал, не в силах выразить свои чувства по-русски.
Я взял руку девушки в свою и поцеловал. Катя медленно, но настойчиво отняла у меня руку и произнесла:
— Пожалуйста, давай найдем место, где погиб мой папа? — на ее ресницах блеснула слезинка.
— Только у меня к тебе просьба, — обратился я к девушке.
—Какая?
— Пожалуйста, называй меня Николаем!
— Хорошо! — махнула рукой Катя. — Если честно, я и не запомнила твоё имя!
Девушка пропорхнула мимо меня к деревьям. Меня удивило, что ей не было важно мое настоящее имя. Странное отношение…
— Хорошо! — подумал я, — хотя ничего хорошего в этом нет! Ладно, позже разберемся с этим!
Я посмотрел наверх:
— Это где-то там, наверху! Где-то там твой отец.
— Мы можем обойти эту гору и подняться, с другой стороны. А ты уверен, что это там?
— Да, уверен!
И мы отправились в обход, поочередно помогая друг другу перемещаться по извилистым дорожкам. Скоро мы оказались на проселочной дороге. Я думаю, именно по ней группа должна была тогда добираться к штабу. Ага, значит, где-то недалеко была наша часть.
— Катя! — остановил ее я. — А нам долго еще обходить эту гору?
— Я сама не знаю! — выдала она, — где-то здесь?
Под моими ногами что-то хрустнуло. Я быстро взглянул под ноги и увидел под листьями много гильз. Они были повсюду. Да, это именно то самое место. Вот здесь стоял тот самый грузовик, который я буду долго помнить. В моей памяти он ассоциировался со смертью моих друзей-разведчиков.
— Нам надо подняться туда! — показал я рукой. Катя поспешила следом за мной. Наверху меня накрыло воспоминаниями. Перед глазами засвистели пули, послышались крики и топот погони, будто это происходил наяву. Я тяжело вздохнул и потряс головой.
— Что с тобой? — увидела это Катя. — Тебе плохо?
— Всё хорошо! — успокоил ее я. — Идем!
Мы пошли по уже знакомому мне пути. Я останавливался, оглядывался, вспоминал, как всё было. Видел то самое поваленное дерево, за которым мы прятались с Велтоном и Катиным отцом.