Сейчас я стоял именно на той самой грани, когда почти был готов на подвиг. Ради Кати, ради всех этих русских. Но как именно это сделать, я по-прежнему не понимал. Не проявила моя страна во мне героя. Как это делает Советский Союз, я не понимаю, здесь каждый второй — герой, а во время войны любой гражданин может стать воином.
Пока я так размышлял, один из трех немцев приметил мою Екатерину. Он выпил на посошок и двинулся к нам. Катя сжала мою ладонь в своих руках.
— Зря мы сюда пришли! — жалобно произнесла она и спряталась за моё плечо.
Ускорив свой шаг, немец близко подошел к нам, глаза его косили от алкоголя. Оккупант схватил за руку Катю и дернул ее на себя, но она крепко держалась за мою руку. На повторную его попытку я проявил ответную реакцию, потянув девушку к себе и перегородив путь своей грудью тому немцу.
— Я вам не позволю! — сказал тут я ему по-немецки. — Ваше поведение — это позор Великой Германии! Вы солдаты вермахта, а ведете себя, как жалкие уличные мальчишки!
Ух, наконец-то прорвало меня на подвиг, сам себе удивился я. Всего-то стоило сказать пару фраз на немецком. Тут к нему подскочили остальные собутыльники и оживились остальные у грузовика.
— Так, кто здесь такой умный? — присоединился к нашей стычке их командир, обращаясь ко мне уже по-немецки, — Ты хочешь служить Великой Германии?
В ответ я набрал в легкие воздух и собирался с мыслями, в этот момент я не был готов сказать правду в присутствии Катерины. Хотя вряд ли она сможет понять, что я им буду говорить, ведь она не знает немецкого. А с другой стороны, этот солдат немного знает русский и может также выдать меня. Но шансы были невелики, нужно было действовать именно сейчас, дальше может быть только хуже. Я не стал тянуть время и пошел в словесное наступление:
— Я солдат-снайпер второго батальона 144-го полка третьего… — начал представляться я, но их старший ткнул дулом автомата мне в грудь, заставляя меня прерваться.
— Документы покажи.
— Выполняя особо важное задание, я попал в плен к русским…
Командир этого маленького немецкого отряда еще раз бросил недоверчивый взгляд на меня и махнул солдатам рукой.
— Расстрелять его! — озлобленно он дал приказ своим воякам.
А тот немец, что до этого положил глаз на Катерину, снова, но уже молча выдернул руку девушки из моего захвата. Девушка вопросительно взглянула на меня.
— Подождите! — вырвалось из меня также на немецком. — Что вы делаете? Я вам говорю правду!
Я вовремя вспомнил о важных документах. Указывая на добытый в лесу планшет, я пытался остановить произвол.
— У меня важные документы, их нужно срочно доставить в штаб! — продолжал я бороться за свою жизнь. А немец, в чьих руках была моя жизнь, да и жизни остальных тоже, спокойно раскуривал свою сигарету, словно и не слышал меня.
Двое молодых, еще совсем юных солдат, получивших от командира приказ расстрелять меня, робко стояли и смотрели на всё происходящее, не решаясь действовать.
— Это дезинформация! — махнул им командир. — Всех расстрелять!
Тут же другой солдат с жирной противной мордой, что ел и пил за одним столом со своим командиром, сбоку двинул мне прикладом от ружья в челюсть. От удара я тут же свалился на землю, в глазах помутнело. Толстяк подбежал ко мне и начал избивать ногами, а затем вернулся к своему приятелю.
Немецкие юноши медленно и осторожно стали готовиться и выполнению поставленной перед ними задачи. Они, как могли, командовали русским встать в одну шеренгу. Один солдат подскочил ко мне и стал поднимать с земли, его взгляд упал на мой коричневый планшет с документами.
— Как тебя зовут? — спросил я его.
— Вильям… — солдат тихо прошелестел своими губами, оглядываясь по сторонам.
— Здесь документы, их надо доставить в штаб, — беседой пытался я отсрочить свой расстрел, и это сработало, для Вильяма документы показались важны.
Немного осмотревшись, я увидел, как трое подонков пристают к Кате. А кинув взгляд на русских, увидел, что их держали под прицелом оружия другие солдаты. Внезапно дядя Вова выхватил у рядом стоявшего солдата его оружие и ударил им в пах. Старики тоже присоединились к борьбе. Теперь я воочию увидел настоящих русских в бою. С горящими от ненависти глазами они все разом бросились голыми руками на захватчиков. Одна из женщин схватила вилы и бросилась на немцев. Выстрел — и на ее животе расплылось кровавое пятно. Дальше пошла настоящая мясорубка. Пришло время и мне спасать Катю.