— Нам сегодня исполнилось четырнадцать! — гордо сказал Иван Владимирович.
— Ничего себе, а моя дочка на два года старше, она восемьдесят третьего года.
— А это ваш сын?
— Да, это мой сын — Дитрих, — кивнул мужчина, — как я уже сказал, женился поздно, а жена хотела, чтобы в семье появился еще один мужчина, — Виктор улыбнулся и немного потрепал сына за щеку, тот сделал немного обиженное лицо.
— Мне показалось, или вы его назвали сначала внуком? — удивился Иван Владимирович.
— Да, всё верно! Мне сейчас уже пятьдесят семь лет, со стороны я и похож уже на дедушку, такое мнение у многих возникает. Ну, назвали меня несколько раз дедушкой, я уже к этому привык.
Мужчина выглядел моложе своих лет: подтянутая кожа лица, вытянутый подбородок, указывающий на волевой характер, миндалевидные глаза, средней длины нос. Классический европейский типаж состоятельного мужчины, напоминает меня в молодости, невольно подумал дед. На нем был недешевый костюм с серым отливом, который так был заметен при попадании на поверхность одежды любого яркого света. Будь то солнечные лучи или освещение от аттракционов. В девяносто девятом такой костюм стоил очень дорого, да и не найдешь такую модель в обычных бутиках.
— Так вам сейчас пятьдесят семь лет, — решил Иван Владимирович похвалить мужчину, — а выглядите вы лет на десять моложе!
— Да что вы? — приятно удивился Виктор. — В самом деле?
— Я уверяю вас, вы прекрасно выглядите, — убеждал немца пожилой человек, — так вы сразу после войны родились?
В ответ был затяжной тяжелый вздох и отведенный в сторону взгляд.
— Да! — коротко и быстро выдавил из себя Виктор. — Это был сорок шестой год, тяжелое время. Мама еле выходила меня, я появился на свет в срок — в январе. Бабушка и дедушка практически сразу ей передали управление фабрикой. Таким образом, мать я совсем не видел, она погрузилась в рабочую волну. Новое для нее направление далось ей легко, и в скором будущем предприятие её родителей заработало лучше, чем до войны. Но прибыли эта фабрика немного приносила, основным потребителем был Советский союз. Реализовать продукцию в другие страны было сложно. Оккупация советских войск на территории Германии лишила множества возможностей граждан.
— Оккупация советских войск?
Плотно сомкнув губы, Виктор выпятил их немного вперед и кивнул, давая понять деду, что в то время были какие-то сложности. Но Иван Владимирович не был удовлетворен молчаливым ответом.
— Какая оккупация? Советский Союз освободил многие страны от фашизма…
— Не надо! — резко обрубил Виктор. — Я не хочу об этом говорить! Моя мать тоже не любит такие темы! Каждый раз, когда наступает праздник 9 Мая, я вижу слезы на лице матери, от этого мне очень больно. Мне просто не хочется говорить об этом!
Иван Владимирович посмотрел на Александру, которая пыталась наладить контакт с сыном Виктора. Девушка показала ему своего нового друга — белого мишку, озвучивая диалог игрушки с маленьким Дитрихом. Малыш долго сидел недовольным, игра Саши не удавалась, а потом ребенок вдруг рассмеялся.
— А ваша жена осталась дома? — дед решил выяснить всю подноготную Виктора.
— Да, — кивнул ему собеседник, — они с дочкой у меня люди искусства, у них в понедельник выставка картин. Мы с Бинди не ожидали, что Оделия будет одарена таким талантом, хотя моя мать тоже рисует неплохо. Хочу сказать, их картины хорошо продаются…
Мужчина улыбался и много жестикулировал, рассказывая о своей семье. Глаза Виктора сияли, видно было, как он всех любит. Внук его играл с Сашей. В память о том дне у Саши остался плюшевый медведь, которого она берегла.[ПW1]
[1] Отец (нем.)
[ПW1]Убрала про семьи подружились, иначе неясно, почему они явно не общались четыре года, иначе бы уже был шанс увидеть фото семьи и узнать Екатерину. Явно же пути разошлись.
Глава 4. Продолжение рассказа Курта Вагнера
Продолжение рассказа Курта Вагнера
Все знают историю, согласно которой в первые месяцы войны Германия быстро и практически беспрепятственно прошла в глубь Советского Союза, и только под Москвой немецкая армия встала, как перед неприступной каменной стеной. С тех пор с каждым днем надежды на скорое окончание войны стали превращаться в сказку.