Мучения девушки продолжились, когда Ральф вонзил вторую иглу в мизинец той же руки. Железный инструмент быстро внедрился под ноготь, разрывая человеческую плоть под ним.
— Ирина-на-а, — затруднительно дыша, закричала девушка, — меня зовут Ирина!
— Врешь! — хлопнул по пачке бумаг Карл, — Нам известно другое имя!
— Катерина… — воя от боли, из последних сил выговаривала узница, — это позывной, Катя, Катюша…
— Полное имя?
— Колесникова Дарья Ефимовна, — наконец-то назвала настоящее имя мученица, — 1922 года рождения, рядовая, солдат Красной армии.
Последние слова красноармеец Дарья произнесла шепотом и потеряла сознание. Несколько секунд в комнате была тишина. Расстроенный палач пытался привести девушку в чувства, дергал её из стороны в сторону и хлестал по щекам, но безрезультатно. Русская девушка моталась как тряпка в его больших руках и не подавала признаков жизни. Моё сердце сжалось от жалости к ней. Что, если девушка не потеряла сознание, а умерла от болевого шока?
Большими пальцами Ральф нащупал на ее шее слабо пульсирующий пульс.
— Вырубилась! — доложил начальнику он.
Карл приказал делать всё, что угодно, чтобы она пришла в себя, и объявил небольшой перекур. Палач поспешил вынуть свои иголки, и на его пожелтевший местами белый халат брызнула свежая кровь Дарьи. Вернув инструмент в жестяную коробку, Ральф набрал кружку воды из ведра и смыл с ладони девушки кровь.
Мы поднялись из подвала на улицу. Как я рад был видеть голубое небо и проплывающие облака! Я стал наблюдать за ними, чтобы успокоиться. В голове снова стали вертеться мысли об этой Колесниковой, я понимал, что ее мучения не закончились, её обязательно будут пытать снова.
И время пришло, через час девушка, приведенная в чувство, сидела на том же месте. Сильно потрепанная пленница смотрела притупленным взором в одну точку.
— Вы готовы сотрудничать? — говорил ей Карл по-русски, немного с немецким акцентом.
— Да!
— Браво, — обрадовался дознаватель и игриво похлопал в ладоши.
Он расстегнул верхнюю пуговицу кителя, а потом и вовсе снял верхнюю одежду, повесив её на вешалку у двери. Заканчивался апрель сорок пятого, на улице еще было холодно, чего нельзя сказать о помещении, где мы находились. В нём всегда было жарко, оно проветривалось слабо, а за день мы вместе с пленными, казалось, поглощали весь кислород. По стенам от разницы температур стекали ручьи конденсата, порой казалось, что это плакали стены, впитывая боль пленных, принимавших на себя несправедливую участь жертв фашизма. В подвале всегда стоял ужасный запах запекшейся крови, к которому непросто было привыкнуть. Каждые пару дней здесь убирали, но не тщательно, просто протирали пол и смахивали пыль со столов. Поэтому основные детали издевательств над военнопленными: кровь, даже частички плоти, зубы узников и, может быть, что-то ещё оставались разбросанными по кабинету. Со временем они втаптывались немецкими сапогами в деревянный пол и оставались там навсегда.
— Цель вашей группы? — продолжал Карл допрос девушки.
— Я радистка, мне неизвестна цель, — покачала она головой в стороны. — Я не знаю!
— Опять начинается? — мужчина подошел к ней и ударил ладонью по лицу. — Говори!
Мне показалось, русская радистка стала молиться, еле передвигая губами.
— Что, — заверещал возле неё Карл, — что ты там бормочешь? Позывные, что это такое ты бубнишь себе под нос?
Не обращая внимания на попытку немца достучаться до логики, Дарья продолжала читать молитву.
— А-а, — дошло в этот раз до следователя, — ты молишься богу своему? А кто для тебя бог — товарищ Сталин?
Дознаватель схватил ткань в области груди и разорвал на девушке белую рубашку. Наружу вывалились большие груди узницы, между ними висел серебряный крест. На несколько секунд Карл замер, то ли уставился на женскую грудь, то ли его остановил христианский символ. А Колесникова не переставала шелестеть губами, моля о защите свыше.
В нашу комнату постучали.
— Да! — громко рявкнул Карл. Отворилась дверь, вошел конвойный и обратился к следователю.
— Господин капитан, только что была получена телефонограмма из штаба…
— Какая еще телефонограмма, — перебил солдата Карл, — ты что несешь?
— Колесникова Дарья Архиповна, 1922 года рождения, срочно приказано доставить в штаб.
Следователь заглянул в записи и посмотрел на конвоира, тот вытянулся во весь рост и стоял прямо перед офицером.
— Ефимовна… — поправил его Карл.