В 1944 году Великая Германия почувствовала, что её силы стали слабеть, когда немецкие войска продвинулись вглубь страны холодной и чужой нам. Но радости это не приносило. Русские стояли стеной за каждый свой город, за каждый километр, из последних сил посмертно защищали каждый метр своей земли.
Фронт широко растянулся по советской земле, начались проблемы со снабжением, с каждым днем положение и жизнь солдат на фронте становились всё сложнее и сложнее. Это была не такая война, которую мы себе представляли. Каждый немецкий гражданин был уверен, что перед мощной германской армией никто не посмеет встать на пути, но стоило нам ступить на землю Советского Союза, как грезы и мечты изо дня в день стали рушиться.
Каждый месяц Великая Германия набирала новобранцев. Мне тогда уже исполнилось девятнадцать лет, и мой призыв на фронт был не за горами, чего особенно боялась моя мать. Большинство моих друзей детства были призваны, некоторые из них уже погибли. На улицах информация о фронте и погибших распространялась быстрее, чем по средствам массового вещания.
Моя мама работала врачом в военном госпитале и была хорошим специалистом. Часто ей приходилось слышать, что пишут в письмах с фронта, о чем рассказывают сами раненые солдаты. Все, как один, утверждали, что ни в одной стране Европы не видели такого сопротивления, как в Советском Союзе. Писали, что за оружие брался и стар, и мал. А когда оружия не было, брали в руки камни, если же не было ничего, кидались с голыми руками на захватчиков.
Их сила духа травмировала психику немецкого солдата. Часто немцы сами стреляли в себя, лишь бы не оказаться один на один с русскими. И таких ребят было много.
Но опытные агитаторы и психологическая обработка рядов немецкой армии давала свои плоды. Солдатам запрещалось жалеть неприятеля, их призывали убивать русских. Прошли месяцы, и немецкий дух был поднят до неузнаваемости, у армии открылось второе дыхание. С фронта стали приходить хорошие новости, Германия продвигалась дальше, уничтожая врага и наращивая новую мощь
Еще со школьных времен я увлекался биатлоном и стрельбой. Нацистам требовались снайперы, и их искали преимущественно именно среди таких спортивных ребят, каким был я. Под их внимание как раз попали мои анкетные данные об участии в кружке. Я занимался биатлоном пять лет и был многократно награжден грамотами и один раз медалью. Перед началом войны я занял первое место в соревнованиях по стрельбе и выиграл путевку в пансионат на отдых. Путевка была действительна два месяца, впереди было целое лето, и я решил на пару недель отложить отъезд, потому что мы с отцом собирались отправиться на охоту. Я любил такое времяпровождение с детства.
Отец учил меня стрелять из ружья задолго до того, как я поступил в кружок по биатлону. Мои результаты радовали его, он гордился мной, говоря всем своим друзьям в округе, что в его семье растет настоящий охотник. В нашей команде участвовали, конечно же, и другие охотники, друзья отца.
Но в тот раз, оказавшийся последним, мы почему-то пошли с отцом одни. Наша охота была больше похожа на прогулку в живописном лесу: в тот день мы не встретили ни одного зверя. Атмосфера была зловещей, казалось, будто ветви деревьев пытались нам что-то рассказать. Стоны и скрежет ветвей друг о друга навеивал необъяснимый страх. В тот день отец сказал мне, что животные всегда чувствуют беду и опасность. Но пришло другое время, где нам самим придется скоро спасаться от зверя. Я хорошо запомнил эти слова.
Перед началом войны отец часто пропадал. Мы с мамой думали, что на работе, но, позднее узнали, что он был членом коммунистической партии. Однажды была демонстрация, в которой участвовал и мой отец. Митинг разогнали, а его участников стали ловить и расстреливать на месте. Так и погиб мой отец, а подробностей никто не смог узнать. Я остался единственным мужчиной в семье.
Прошло три месяца с тех пор как не стало отца, за это время я здорово повзрослел и многое осознал. От отца у меня осталось ружье и опыт обращения с ним. Биатлон я забросил и пошел на работу, но понимал, что это тоже не мое занятие. Хотелось чего-то нового. В голову пришла одна мысль: вступить в партию отца и быть ближе к той истине и убеждениям, за которые он умер. Но судьба поступила со мной иначе, для меня был выбран кем-то свыше другой путь. Война.
Каждую неделю германская армия забирала молодых парней в свои ряды, пришел и мой черед. Это было летом, в пятый год войны, 1944 год. Переломный момент для моей судьбы.
Когда солдаты вермахта пришли за мной, мать кинулась в ноги офицеру-эсэсовцу, моля его о том, чтобы меня оставили в покое. Она не хотела со мной расставаться, но ее никто не спрашивал. Тот офицер, помню, ударил мою мать. У меня всё перевернулось внутри, только сделать я ничего не мог, потому что знал, этим лишь усугублю ситуацию. В тот момент я поднял мать с пола, сдерживая свою злость на офицера, посмотрел в ее глаза и пообещал, что обязательно вернусь домой, попросил ее ждать меня и сильно не волноваться. А сейчас она должна была отпустить меня, потому что я стал настоящим мужчиной и должен служить Великой Германии.