Узкий переулок между корпусами. Высокий забор. Знакомая чёрная дверь, у которой всё началось.
И — силуэт.
Леон облокотился на стену, скрестив руки на груди, как будто и не думал торопиться. Его взгляд скользнул по мне — снизу вверх — с ленивым, почти насмешливым интересом.
— Опаздываешь, — протянул он. — Я уже начал думать, что ты слилась.
Я тяжело выдохнула, остановившись перед ним.
— А ты, смотрю, из тех, кто не прощает задержек?
— Я из тех, кто не любит, когда его забывают.
Он выпрямился, подошёл ближе и сдвинул брови.
— Ну что, блондиночка. Готова к следующему раунду?
9
— Раунду чего? — нахмурилась я. — Это что, бойцовский клуб?
Леон фыркнул, едва сдерживая смешок, и посмотрел на меня так, будто вот-вот вручит медаль за остроумие.
— Мне нужно ненадолго выйти из гимназии. Ты подменишь меня на уроке французского.
У меня буквально челюсть отвалилась.
— Что?!! Ты с ума сошёл?!
— Да пока вроде нет. В полном здравии, без справки, — лениво усмехнулся он, словно обсуждали не дерзкий побег, а прогноз погоды.
— Леон! Я серьёзно!
— Так я тоже вроде не шучу.
Я подалась вперёд, почти грозясь ткнуть его в лоб.
— После всего, что ты уже выкинул, ты ещё надеешься, что я полезу на абсурд нового уровня?
— Ага. Учитывая, что тебе это даже нравится.
— Мне нравится? Да у тебя мания величия!
— Комплектуется харизмой, — подмигнул он. — Ну так вот. После последнего моего прикола меня без разрешения родителей вообще не выпускают ни на шаг. Даже на улицу. У нас тут почти тюремный режим — только без баланды.
— Так в чём проблема? Получи это разрешение и делай, что хочешь!
Он вдруг посерьёзнел. Взгляд стал тяжёлым, как будто разговор внезапно переместился на другую глубину.
— В этом и проблема, Блонди. Я не могу обратиться к ним.
Я сбавила тон.
— Почему?
Он отступил на шаг, будто между нами выросла невидимая стена.
— Прости. Мы с тобой ещё не настолько близки, чтобы я тебя посвящал в наши… семейные проблемы.
Я замолчала. Часть меня хотела уцепиться за эту трещину в его образе — впервые он выглядел не дерзким и самоуверенным, а… одиноким. Но другая подсказывала: не лезь. Он сам решит, впускать или нет.
Я выдохнула и буркнула:
— Я девушка. Как ты говоришь, «Блонди». Не брюнетка. Не парень. Как ты вообще себе это представляешь?
Он ухмыльнулся, будто именно этого и ждал.
— Наденешь мою толстовку. Капюшон на голову. Уткнёшься в парту. Всё. Стиль «интроверт, который не выспался». Я в нём работаю уже не первый год.
— Что?!
Он рассмеялся — звонко, как будто рассказал отличный анекдот.
— Не бойся. На последнем уроке я довёл мадам Дюбуа до состояния, близкого к нервному. После моего «музыкального перерыва» с колонкой и рэпом на французском, она, думаю, будет благодарна, если я просто буду молчать. Или хотя бы дышать в другую сторону.
— И ты уверен, что она не заметит, что я — это не ты?
— На этом этапе она просто молится, чтобы я не вёл себя как кретин. Увидит, что я — ну, ты — лежишь и молчит, решит, что я заболел. Или, не знаю… обрел дзен.
— А если она всё-таки подойдёт?
— Скажешь что-то невнятное по-французски. Желательно с хрипотцой. Или кашляни громко — сойдёт за простуду. Я, кстати, специально не брился сегодня. Будет больше правдоподобия.
Я уставилась на него, прищурившись:
— Ты что, репетировал этот сценарий заранее?
— Конечно. У меня всё по плану, Блонди. Просто ты в него ещё не вписалась. До сегодняшнего дня.
— А если кто-то из парней заметит? Кто-то заговорит? — я всё ещё пыталась найти лазейку, чтобы выскользнуть из этого цирка.
— Я предупредил Егора, что мой личный секретарь будет вместо меня. Он, если что, тебя прикроет.
Я замерла, моргнув.
— Подожди… Титов?
— Ага, — кивнул Леон, как будто речь шла о каком-нибудь скучном дяде из налоговой.
— Вы дружите?
— С первого класса. Уже как одиннадцатый год пошёл.
— Что?! — у меня в голове что-то щёлкнуло. Или сломалось.
Он рассмеялся, явно наслаждаясь эффектом.
— То есть… ты ж без проблем мог тогда дать мне его трусы и отпустить восвояси! — я уставилась на него с возмущением. — Зачем тогда весь этот театр, угрозы, охрана, допрос с пристрастием?
Леон склонил голову на бок и, совершенно не стесняясь, пожал плечами:
— Тогда у меня бы не было моего личного помощника Шурика.
— Меня зовут Саша.
— Не спорю. Но в моей голове ты уже официально Шурик. С личным доступом к зоне ограниченного доступа и уровнем допуска «выше директора».
Я закатила глаза.
— То есть ты просто использовал мой гениальный провал ради того, чтобы прибрать себе раба?
— Помощника, — поправил он важно. — Очень ценного, между прочим. В следующем месяце выдам тебе бейдж.
— Лучше выдай мне компенсацию морального ущерба.
— Выдам. Своей толстовкой. В ней тепло, уютно и абсолютная анонимность.
Я вздохнула.
— Ужас. Я соглашалась на глупости, но это — уже новое дно.
— Добро пожаловать, Шурик. Здесь тепло, весело и всегда есть план «Б».
10
Я стояла у заднего чёрного входа, кутаясь в огромную серую толстовку с гербом гимназии на груди. Толстовка была настолько велика, что я буквально терялась в ней: рукава сползали почти до колен, а капюшон — если надеть — закрывал мне половину лица. Герб с золотым львом и латинским девизом выглядел внушительно — и, что важно, убедительно.
— Ты уверена, что справишься? — спросил Леон, лениво облокотившись о перила.
— Нет. Абсолютно. — Я натянула капюшон глубже. — Но выбора у меня, кажется, нет.
— Вот и отлично. Главное — не разговаривай. Делай вид, что не выспался и не хочешь жить. Это мой обычный образ на французском.
— Образ? Леон, у тебя там культ личности?
— Пожалуйста, не разрушай миф. — Он подмигнул и слегка подтолкнул меня в спину. — Вперёд, Шурик. Покори зал ожидания ада.
Я вошла. И тут же пожалела об этом.
Коридоры гимназии звучали. Они не просто были заполнены мальчишками — они гудели, вибрировали, как улей, набитый слишком уверенными в себе пчёлами в дорогих кроссовках. Стены сияли мрамором, а потолки были выше, чем моя самооценка после первой неудачи. Я медленно двигалась по коридору, стараясь слиться с окружающей средой. Что было сложно. Очень.
— Эй, Леон! Чё с тобой? — кто-то хлопнул меня по спине. Я вздрогнула и пискнула… ну, почти пискнула. Вовремя прокашлявшись и опустив голову.
— М-м… не выспался, — прохрипела я низким голосом, одновременно стараясь звучать как Леон и не задохнуться от паники.
— Ха! Похоже, вчера опять всю ночь в доте рубился! — и парень, не дожидаясь ответа, бодро протопал дальше.
Я чуть не рухнула прямо на полу. Первое испытание пройдено. Меня приняли за… этого чокнутого принца.
Шагая дальше, я ощущала на себе взгляды. Они были разные — скучающие, оценивающие, насмешливые. Один даже явно смотрел мне в глаза, но потом скосился ниже, к моим ногам. Или… нет. Нет-нет, он что-то понял? Я ускорилась, почти побежала, стараясь спрятаться за каким-нибудь шкафчиком, но коридор, казалось, никогда не заканчивался.
Наконец — дверь. Класс французского.
Я открыла её медленно, как в триллере, где за дверью — либо спасение, либо акула с дипломом.
— Месье Демидов, как неожиданно… рано, — прозвучал голос мадам Дюбуа, и в нём уже чувствовалась смесь усталости и предчувствия катастрофы.
Я молча кивнула, прошла к самому дальнему месту у окна и… рухнула на парту лицом вниз. План: не двигаться. Не дышать. Притвориться мёртвым. Или хотя бы отравленным школьной столовкой.
Вибрация телефона в кармане почти заставила меня подпрыгнуть. Я отошла в уголок коридора, достала телефон — сообщение в общем чате:
Лера:
«Саша, ты где? Математика началась, а тебя нет.»
Даша: