Над всей этой вакханалией развевался огромный баннер:
“BUNGEE ZONE. Прыгни в свободу!”
— Ты. Сошёл. С. Ума, — выговорила я по слогам, вцепившись в ремень безопасности. — Леон, скажи, что это не то, что я думаю. Что это просто экскурсия. Или мы кого-то встречаем. Или… или…
Он посмотрел на меня с невинно-искренним выражением лица.
— Мы с тобой прыгаем.
— ЧТО?!
— Ну, ты можешь просто посмотреть. Но будет обидно, — пожал он плечами, явно наслаждаясь моментом.
— Леон, ты ненормальный, — прошипела я, всё ещё лелея надежду, что это идиотская шутка.
— А ты, кажется, боишься? — склонил он голову, с интересом глядя на меня. — Интересно…
Такси остановилось прямо у входа.
Ветер трепал флажки и мои нервы. Инструкторы выкрикивали имена, приглашая на вышку следующих смельчаков.
А я сидела, вцепившись в ремень, будто он мог спасти меня от происходящего. Взгляд сам собой метнулся вверх — к надписи:
“Прыгни в свободу”.
«Прыгни в обрыв» — вот как это стоило бы назвать, — мысленно усмехнулась я, но легче не стало.
Такси замерло. Леон расплатился с водителем и, обойдя машину, открыл мне дверь.
— Я хочу тебе врезать, — мрачно сообщила я, не двигаясь.
Он рассмеялся — легко, заразительно и, как всегда, нагло.
— Лучше выплесни адреналин на вышке, коротышка. Поверь, кайф больше.
А я всё ещё не была уверена, что не сбегу обратно в машину.
Я всё ещё сидела, будто приросла к сиденью.
Снаружи трепетал ветер, шумели флажки, вдалеке кто-то вскрикнул — то ли от радости, то ли от ужаса. У меня дрожали руки.
— Шурочка, выходим, — сказал Леон, наклонившись ближе. — Или мне тебя на руках вынести?
— Даже не вздумай, — процедила я сквозь зубы, и нехотя расстегнула ремень.
Мои ноги не слушались. Я вышла, словно на эшафот. Под ногами хрустнула гравийная дорожка, и сразу стало зябко — то ли от ветра, то ли от страха. Леон уже уверенно шагал вперёд, а я плелась рядом, чувствуя, как предательски трясутся колени.
Мы подошли к палатке, где стояли инструкторы в синих жилетах с надписью “STAFF”. Один из них, парень лет двадцати с веснушками и слишком бодрым лицом, посмотрел на нас и широко улыбнулся:
— Прыгнуть хотите?
— Она особенно, — кивнул Леон на меня, явно получая удовольствие от всей ситуации.
— Отлично! Сейчас проведу инструктаж. Сначала — анкета и подпись. Что вы добровольно, с полным осознанием, и всё такое.
— Добровольно, — хмыкнула я, бросив на Леона злобный взгляд. — Вот это ещё под вопросом.
Инструктор рассмеялся, протянул нам планшет и форму для заполнения. Пока я судорожно писала своё имя, он продолжал говорить:
— Прыжок одиночный или тандем?
— Одиночный, — сразу ответил Леон. — Она справится.
Я перестала дышать.
— Что?!
Он посмотрел на меня с самым невинным выражением, будто не только не понимал проблемы, но и вообще был святой.
— Давай, Шурочка. Новый опыт, новые эмоции, новые горизонты. Неужели не интересно?
— Мне интересно жить, спасибо!
Инструктор снова усмехнулся, забрал планшет и махнул нам:
— Переходим к снаряжению. Жилеты, каски, тросы — всё подберём по весу. Потом подниметесь на платформу, и вас по очереди зафиксируют. Прыжки проводим только под наблюдением и только по команде. Вопросы?
— Да, — подняла я руку. — Могу я отказаться?
Леон посмотрел на меня снисходительно.
— Конечно можешь. Только потом всю жизнь будешь вспоминать, как струсила передо мной. Но твой выбор.
Я закатила глаза, но сердце в груди уже билось как бешеное.
Прыжок в никуда. Прыжок в свободу.
А может… в самого Леона, с его безумными идеями и уверенностью, что я всё выдержу.
— Пошли, коротышка, — сказал он, уже надевая жилет. — Будем жить на пределе.
А я шагнула за ним. Потому что, чёрт возьми, кажется, именно этого мне и не хватало.
Мы поднялись по металлической лестнице на самую вершину платформы.
С каждым шагом ветер становился всё сильнее, а я — всё слабее.
Внизу, кажется, начиналась сама бездна. Люди казались точками, тросы — паутинкой. У меня закружилась голова.
— Всё хорошо, — повторял инструктор. — Просто вставайте сюда. Не смотрите вниз. Дышите ровно. Мы сейчас вас зафиксируем.
Я встала. И в ту же секунду отшатнулась назад.
— Нет. Нет. Я не могу, — выпалила я, хватаясь за перила. — Это… это ненормально. Это… вы совсем с ума сошли?!
— Шурочка… — начал Леон, но я его перебила.
— Я не шучу, Леон! Это… это выше, чем наша школа, чем дом, чем небоскрёб, кажется! У меня ноги ватные! Я упаду!
Инструктор с сочувствием посмотрел на меня.
— Это нормальная реакция. Первый раз всегда страшно. Хотите — прыжок в тандеме. У вас уже оформлен парень. Мы можем зафиксировать вас вместе. Так будет легче.
— Вместе?! — воскликнула я, уставившись на Леона.
— Ну, — протянул он с самодовольной ухмылкой, — я не против. Так даже романтичнее, не находишь? Прыгнуть вместе в никуда… держась за тебя… вплотную…
— Ещё раз скажешь “вплотную” — я тебе между ног прыгну, ясно?!
Он прыснул от смеха.
— Вот и моя девочка вернулась.
В следующий момент меня обвязали стропами, жилетом, закрепили карабины, а потом пристегнули к Леону.
Я стояла, дрожа как лист, пока он за моей спиной, абсолютно спокойный, подтягивал ремни и что-то напевал себе под нос.
— Может, хватит изображать веселье? Я сейчас в обморок упаду!
— Не упадёшь, — уверенно сказал он. — Я держу тебя. Всегда держу.
— Я тебя ударю. Потом, после этого. Если выживу.
Он рассмеялся, обнял меня крепче и шепнул на ухо:
— Главное — не пискни во время прыжка. А то буду дразнить до конца учебного года. “Ааа, Леон, спаси меня!” — подражал он моему голосу.
— Я тебя ненавижу, — процедила я.
— Отлично. Запомни этот момент. Сейчас он станет самым запоминающимся в твоей жизни.
Инструктор проверил крепления, махнул рукой:
— На счёт три. Готовы?
— НЕТ! — взвизгнула я.
— ОДИН! — громко сказал Леон. — Два… и…
— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЕСЛИ МЫ УМРЁМ! — заорала я, вцепившись в его руки, как в поручни жизни.
— ТРИ!!!
И мы прыгнули.
Всё исчезло.
Пол. Воздух. Голос.
Был только ветер. И падение. Безумное, дикое, абсолютно нереальное.
Я заорала. Громко, отчаянно, не разбирая слов. Просто вопль.
Леон тоже что-то кричал — но его голос звучал слишком близко, слишком спокойно. Почти смеясь.
— А-А-АААААААА!!!
— Тебе идёт паника, Шурочка! — выкрикнул он над ухом. — Такая милая вибрация у голоса!
— УРОД! — заорала я. — ЭТО! САМЫЙ! ХУДШИЙ! ДЕНЬ! В МОЕЙ! ЖИЗНИ!!
А потом… натяжение троса.
Рывок. Мы дернулись вверх, как будто кто-то потянул за ниточку, и нас качнуло, закружило, будто мы стали игрушкой на резинке. Я вцепилась в его руки, закрыв глаза, пытаясь не расплакаться.
— Ты плачешь? — прошептал он вдруг, всё ещё за моей спиной.
— Нет! Просто… ветер! В глаза!
— Ага, и в нос, и в губы. Ты дышишь, как хомяк.
Я не выдержала.
— Леон, если ты сейчас ещё раз пошутишь, я тебе локтем в ухо заеду! Прямо в полёте!
— А ты у нас боевитая, оказывается! — рассмеялся он, притягивая меня ближе. — Гляди, уже почти не страшно, а?
Я открыла глаза.
Под нами был весь мир. Лес, трасса, станция, люди внизу — маленькие и почти неразличимые. Ветер трепал волосы, одежду, но внутри что-то вдруг сменилось. Паника уступила… восторгу.
— Ну как? — спросил Леон.
Я глубоко вдохнула.
— Как будто я… как будто я проснулась.
— Ха. Вот и отлично. Значит, не зря прыгнули.
Когда нас опустили вниз, я стояла на подгибающихся ногах. Инструктор отвязывал ремни, а Леон уже вовсю ухмылялся.
— Ну, чего молчишь? Неужели… понравилось?