Карта. Писк. Щелчок.
Я проскользнула на территорию гимназии — в то самое место, куда девушкам запрещено даже приближаться.
Пятница. Ворота. Свобода. Риск. И я — между ними.
Как только калитка щёлкнула за спиной, я замерла.
На секунду показалось, что слышно даже, как бьётся моё сердце.
Прямо передо мной — широкая дорожка, ведущая к главным корпусам. Всё выглядело так чинно и аккуратно, будто я попала в фильм про английские колледжи: кованые фонари, ровные кусты, таблички с надписями «Корпус А», «Библиотека», «Администрация»… и ни души.
Лишь ветер шевелил верхушки деревьев. А ещё — флаги гимназии над входом. Один слегка потрёпанный. Второй — будто смотрит на меня сверху, осуждающе.
Назад ещё можно, — пронеслось в голове. Но я уже сделала шаг. И ещё один.
Блейзер немного натирал плечо. Капюшон спадал. Всё чувствовалось неестественно, как чужая одежда. Я поправила его, пригладила волосы и постаралась идти уверенно, будто я — свой. Один из них. Парень.
Обычный. Ничем не примечательный. Никаких подозрений.
Тишина была странной. Густой. Плотной. Я чувствовала её даже в ушах. Иногда доносились какие-то звуки: щелчок двери, эхо шагов где-то вдалеке, голос на втором этаже — глухой и неразборчивый. Может, преподаватель? Может, кто-то остался дежурить?
Я свернула к заднему корпусу, как говорила Даша.
Сразу направо. По лестнице. Второй этаж — общежитие.
Да-да. Самое настоящее крыло общежития, куда не допускают даже матерей учащихся.
Там, по словам девочек, был общий холл, шкафчики с личными вещами и — главное — доступ к спискам комнат. Именно туда мне и нужно было, чтобы украсть трофейные трусы Егора. Боже! Если меня поймают на краже чужих трусов, я от этого не отмоюсь до конца своей жизни..
Металлическая дверь впереди казалась непреодолимой. Но Даша каким-то чудом раздобыла код доступа. Я удивлялась, как Вероника настолько подошла серьезно к делу. Я бы назвала её маньячкой. С учетом информации которую она нам предоставила, попахивало сталкерством. И ее Катя, которая сливала ей информацию, явно не должна была этого делать. Ну ладно, не мне ли им читать мораль и судить о их действиях когда я сама в шаге от преступления. Если родители узнают мне конец. Если меня поймают мне конец. Если я буду стоять и дальше сомневаться то меня точно поймают.. Ладно..пора действовать.
3… 2… 1…
Щелчок.
Дверь поддалась.
Внутри — полумрак. Длинный коридор. Доски с графиками дежурств, стикеры на шкафчиках, чьи-то спортивные кроссовки у порога. Запах — остро-мужской: шампунь, дезодорант, пыль, еда.
Я внутри. Настоящее общежитие мальчиков. И судя по разбросанным вещам в коридоре, за порядком здесь никто не следит. Боюсь, представить — что происходит в их комнатах.
Я сделала осторожный шаг. Пол скрипнул. Где-то вдалеке хлопнула дверь.
Я резко замерла.
Остался ли кто-то? Может, кто-то проспал отъезд? Или просто решил остаться на выходные?
Вот чего я боялась.
Потому что если меня увидят — это не просто выговор. Это скандал. Нарушение устава. Проблемы для всех: для меня, для девочек, для охраны.
Но если я сейчас отступлю — всё было зря.
Я тихо пошла дальше, к лестнице на второй этаж. По пути мимо — открытая сушилка, автоматы с напитками, и даже маленькая игровая зона с приставкой.
Они здесь живут. Спят. Учатся. Шутят. Это их мир. А я — чужая.
Но именно поэтому мне нужно было это сделать.
Потому что только чужая может увидеть то, что другим не покажут.
Я метнулась в сторону и, не глядя, дёрнула первую попавшуюся ручку.
Дверь поддалась.
Темно.
Не раздумывая, я юркнула внутрь, захлопнула дверь и вжалась в стену, стараясь дышать как можно тише. За дверью хлопнула какая-то другая — и всё. Тишина.
Только теперь я поняла, насколько бешено колотится сердце.
Я очутилась в чьей-то комнате.
Жилой. Тёплой. По-мужски аккуратной.
На столе — стопка тетрадей, бутылка воды, какая-то книга с закладкой. Спинка стула слегка выдвинута. Кровать заправлена. На вешалке — тёмно-серый худи. Здесь всё было в каком-то пугающе-собранном порядке. Ни чипсов, ни валяющихся носков, ни фантиков. Идеально чисто.
Будто тут живёт не подросток, а… кто-то взрослый. Слишком взрослый.
Я осторожно подошла к прикроватной тумбочке.
Телефон на зарядке. Ключ-карта. И ученический бейдж, едва выглядывающий из-под тетрадки. Я вытащила его, прищурившись в тусклом свете из окна.
Леон Демидов.
Имя не показалось знакомым. Оно ничего не говорило. Но почему-то внутри сжалось.
Леон… Леон… Где-то я это слышала.
И тут всплыло.
Вероника. Её голос. И то, как она, кривясь, шептала мне на физкультуре:
— Только держись от него подальше. Серьёзно. Даже не смотри в его сторону.
Вот и всё, что я знала.
Никаких подробностей, никаких слухов. Только это нервное предупреждение.
И теперь я стояла в его комнате.
Одна.
Ну прекрасно. Просто идеально. Спасибо, судьба.
Я хотела уйти. Немедленно. Открыть дверь, проскользнуть обратно в коридор, найти чёртову лестницу и сбежать с этого дурацкого плана. Но не успела даже сделать шаг — как в коридоре раздались шаги.
Твёрдые. Медленные. Уверенные.
Я замерла.
Они становились всё ближе. Не суетливые, не случайные. Кто-то шёл прямо к этой двери.
К нему в комнату.
Я резко метнулась в сторону, пытаясь спрятаться за штору, хотя понимала — это глупо. Паника в груди закипала.
Если это Леон… если он войдёт…
Я в чужом общежитии. В его личном пространстве. В худшем месте, где только могла оказаться.
3
Я метнулась в угол и в последний момент юркнула в щель между шкафом и стеной, прикрыв себя длинной шторой. Сердце грохотало так, будто вот-вот сорвётся с места. Я замерла, стараясь не дышать.
Щёлкнул замок.
Дверь медленно открылась.
Кто-то вошёл.
Шаги были тяжёлыми, неторопливыми, уверенными. Не похожими на испуганного ученика, вернувшегося за зарядкой. Эти шаги принадлежали человеку, который чувствует себя хозяином.
Он не включал свет. Лишь прикрыл за собой дверь и на несколько секунд замер у входа.
А потом — его голос. Тихий. Ровный. Спокойный.
— Ты не очень-то хорошо прячешься.
Я вздрогнула. Он видел меня. Знал. С самого начала.
Штора отодвинулась.
Передо мной стоял он.
Леон Демидов.
И в ту секунду, когда наши взгляды встретились, я будто перестала дышать.
Чёрные волосы цвета вороньего крыла мягко спадали на лоб, подчёркивая почти нечеловеческую бледность кожи. Ярко-зелёные глаза насыщенного, изумрудного оттенка смотрели прямо в душу — спокойно, уверенно, изучающе. Ни удивления. Ни страха. Только холодное спокойствие и любопытство, будто он не был шокирован тем, что в его комнате прячется неизвестная девчонка.
Аккуратный, прямой нос, чётко очерченные скулы, губы, которые будто специально созданы для поцелуев. Его лицо казалось выточенным — модельная внешность, совершенство в каждой черте.
Он был высок, подтянут, будто бы только что сошёл с обложки модного журнала. Но в отличие от парней, которые играют на публику, в нём была какая-то необъяснимая опасность. Спокойная. Невозмутимая. Холодная.
Он смотрел на меня молча. Несколько долгих секунд.
А потом произнёс, понизив голос:
— У тебя есть ровно пять секунд, чтобы объяснить, кто ты и что ты делаешь в моей комнате… — он чуть наклонил голову. — …пока я не вызвал охрану.
Я оцепенела.
Он смотрел на меня — как хищник, который уже понял, кого поймал, но ещё не решил, что делать. Взгляд острый, прямой, пронизывающий до мурашек. Ощущение, будто он знал обо мне больше, чем я сама успела понять.
Я пыталась что-то сказать — и не смогла.
В горле пересохло. Пальцы дрожали.
И тогда — я сбросила капюшон.
Чёлка распалась на лоб, волосы выскользнули из-под капюшона, и я осталась — такая, какая есть.