— Поверь, это взаимно.
— А я бы повторил, — вставил Влад. — Чисто для веселья.
— Чисто для травм, — буркнула я.
— У вас явно весело, — пробормотала Даша, подходя со стаканчиком сока. — Лера тут уже придумала командную кричалку для следующего тура. Хотите услышать?
— Если она включает в себя слово “позор” — то у нас будет гимн, — сказала я.
Мы смеялись, пили воду, и даже Вероника на время перестала фыркать. Хотя бы до следующего конкурса — перетягивания каната.
30
Финал соревнований наступил неожиданно быстро. Усталость накапливалась, ноги гудели, а на лице у всех — пыль, пот и странное ощущение, будто это всё и вправду важно. Не ради оценок или побед, а потому что в этом сумбуре, прыжках, падениях и смехе рождалось что-то вроде настоящей команды. Даже между такими разными, как мы.
— Завершающее испытание: перетягивание каната, — торжественно заявил физрук. — Три раунда. Каждая команда выберет по семь участников. И да, прошу не устраивать драку, как в прошлом году.
— Что за история? — спросила я у Леры.
— Да подрались из-за того, что кто-то «не тянул в полную силу». Один мальчик швырнул канат в лицо девочке. Его потом родителям вызывали. Драма на весь турслёт.
— Очаровательно, — пробормотала я.
Жёлтая команда собралась на «военный совет». Мы выбрали самых сильных: Влада, пару парней из гимназии, Карину, которая вызывала уважение своей хваткой, и ещё двух девчонок, включая Леру. Меня поставили в запас — с моими руками-верёвочками и балансом минус пять, это было разумно.
— Мы не просто канат тянем, — шептал Влад перед стартом. — Мы тянем… дух сопротивления, поняли? Тянем, будто от этого зависит судьба завтрака!
— Если проиграем — будем мыть посуду, — буркнула Карина. — Так что лучше уж канат.
Первая схватка была жёсткой. Вероника с Златой, кстати, тоже оказались в противоположной команде — синей. И тянули яростно, со злым азартом, будто в этом была личная месть.
Жёлтая команда упиралась изо всех сил. Ноги скользили, кто-то поскользнулся и рухнул, но в последний момент Влад завопил:
— НА РАЗ! НА ДВА! ТЯНИ!
И канат дрогнул — мы победили.
Во втором раунде нас размазали зелёные, у которых был мальчик ростом с холодильник. Преподаватели переглядывались, видимо, сомневаясь, не является ли он засланным представителем олимпийской сборной. Он тянул канат, как будто это не состязание школьников, а отборочный тур на чемпионат мира по силовому экстриму.
— Я не верю, что ему семнадцать! — прошептала Лера, вцепившись в мою руку. — Он выглядит, будто работает охранником в ночном клубе.
— Или таскает бетонные блоки на стройке, — добавила Карина, встряхивая запястье после схватки. — Причём не руками, а зубами.
Физрук, слегка ошарашенный, тем не менее бодро объявил:
— Финальный раунд! Жёлтые против синих. Победитель — получает сладкий приз!
— Сладкий приз? — переспросила я, оживившись.
— Печенье и какао, — мечтательно выдохнула Лера. — Легендарное.
— Легендарное? — переспросил Влад, поправляя повязку цвета нашей команды. — Теперь у нас есть мотивация.
Мы снова выстроились. На этот раз я всё-таки вышла — не потому что стала сильнее, а потому что одной из девчонок стало плохо от жары, и мне пришлось заменить её. Канат врезался в ладони, пальцы будто онемели, но на старте я почувствовала странное волнение. Как будто от этого действительно зависело что-то важное.
— Готовы?.. — Преподавательница, Мария Васильевна, вскинула руку. — Марш!
Сначала мы проигрывали — канат медленно, но неумолимо полз к соперникам. Я уже начала терять хватку, но тут Влад снова закричал:
— ВСЕ ВМЕСТЕ! НА ТРИ! ОДИН! ДВА! ТРИ!
Мы слаженно дёрнули. Канат рванулся назад. Синие завопили, напряглись. Ещё рывок. Потом ещё. Мы дышали как один организм — с хрипами, стонами, полной концентрацией.
И вот — последний толчок. Соперники не выдержали. Канат резко дёрнулся, и несколько человек упали на землю, включая меня. Приземлилась я неудачно — прямо на Леру, которая тут же заорала:
— МОЯ ПЕЧЕНЬКА! НЕ САДИСЬ НА МОЮ ПЕЧЕНЬКУ!
— Я не печенька! — простонала я, но не удержалась и рассмеялась.
Физрук поднял руку, словно судья на боксе:
— ПОБЕДА ЖЁЛТЫМ!
Мы взорвались радостными криками. Кто-то прыгал, кто-то падал от изнеможения, кто-то обнимался. Даже Карина, обычно сдержанная, хлопнула меня по плечу и сказала:
— Молодец, малыш. Вытащила.
Влад победоносно поднял канат над головой, как трофей, и закричал:
— За печеньки!
— За какао! — вторила Лера, поднимаясь с земли.
Мария Васильевна только покачала головой, но улыбалась.
— Молодцы, ребята. Вот что значит настоящая командная работа.
Сладкий приз действительно оказался вкуснее любых побед. Мы сидели на бревне, усталые, но довольные, и ели тёплое печенье, запивая его сладким какао из пластиковых стаканчиков. Солнце начинало клониться к горизонту, а в воздухе витало ощущение чего-то настоящего и важного, как будто это был не просто день в школьной поездке, а день, который мы запомним. Навсегда.
А после —к всеобщему сожалению, направились к автобусам. По расписанию мы итак выезжали позже на пол часа, из-за чего сильно негодовали преподаватели.
— Давай помогу, — предложил Леон, выхватывая у меня из рук огромную сумку, будто она ничего не весила. Его голос был спокойным, но в глазах — дразнящая искорка.
— О-о-о! Принц на белом автобусе! — тут же раздалось со стороны, и следом — громкое улюлюканье парней из его компании.
— Ухаживает!
— Берегись, Леон, сейчас кто-то влюбится!
— Рыцарь, твою сумку нести не надо?
Я закатила глаза, но губы предательски скривились в улыбке. Леон, не обращая внимания на крики, уверенно закинул мою сумку себе на плечо и лениво бросил через плечо:
— Вам всем завидно — вот и трындите.
— В чём завидно-то? В грыже после этой сумки? — хохотнул один из парней, таща свою.
Мы шли медленно, вместе с остальными — кто-то плёлся впереди, кто-то подшучивал сзади, рюкзаки гремели фляжками и карабинами. Лагерь опустел. Палатки были свернуты, кострище засыпано песком. Солнце мягко подсвечивало дорожки, по которым мы шли к автобусам.
— Тяжело? — спросил Леон, не оборачиваясь.
— А если скажу «да» — ты возьмёшь ещё мою куртку? — фыркнула я.
— Без проблем. Хочешь — вообще донесу тебя. — Он бросил в сторону лукавый взгляд.
— Даже не думай.
— Не бойся, я воспитан. Только по воскресеньям ношу девушек на руках. Сегодня — как раз воскресенье, кстати.
Я покачала головой, стараясь не смотреть на него слишком долго.
Автобусы уже виднелись за поворотом. Гул голосов усиливался. Преподаватели перекрикивали всех, сверяя списки. Кто-то пытался прижать коврик, чтобы влез в багажник, кто-то искал кепку, потерянную ещё утром.
— Эй, только не садись слишком далеко, — сказал Леон вдруг, притормаживая.
— Что?
— В автобусе. Я хочу… ну, хотя бы рядом. Чтобы поболтать.
— Болтать — это не совсем твой стиль, — заметила я.
— Может, я многограннее, чем ты думаешь, — пожал он плечами. — Или просто хочу немного продлить сегодняшний день.
— Ты же должен ехать с теми… со своей гимназией. У вас свой автобус.
— Мелочи, — махнул рукой он. — Они меня всё равно не сосчитают. А вот ваша Мария Васильевна — это да, с ней шутки плохи.
Он пригнулся и натянул капюшон от чьей-то забытой ветровки, которую, судя по всему, украл где-то по пути.
— Ты что, реально собрался с нами ехать? — спросила я, прижав ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться.
— А что? Хочу приключений. Поеду как зайцем. Буду прятаться в ногах у девчонок, шпионить за учителями и наслаждаться общением с тобой. Это гораздо интереснее, чем ехать с зазнайками из своей школы.
— Тебя спалят через пять минут.
— Не спалят, если ты меня прикроешь, — лукаво сказал он. — Мы же теперь… союзники?