Перед глазами всплывало всё, что не надо было делать этим утром:
Моё пение Асти на всю квартиру.
Подвывания с микрофоном из зубной пасты.
Фразочка про «я снова как Йети» — громко, выразительно, в полный голос.
И, конечно, мишки. Эти чертовы мишки на халате. Один ещё и перекосился.
— Кринж. Просто кринж века, — прошипела я в подушку, снова зарываясь глубже.
С той стороны двери послышался голос Леры, еле сдерживающей смех:
— Саша, если ты там закончила умирать от позора, то Леон спрашивает, какой сахар ты любишь в кофе — обычный или коричневый?
Я снова застонала в подушку.
Похоже, этот день только начинался.
Я приоткрыла дверь, и Лера тут же юркнула внутрь, сияя так, будто выиграла в лотерею.
— Как ты оказалась здесь?! — прошипела я, застыв посреди комнаты.
— Я? Не Леон? — ухмыльнулась она, забрасывая взглядом мою спальню и, конечно, замечая мой полный хаос.
— Что вы вообще делаете у меня в квартире?!
Лера присела на край кровати, будто пришла в гости по приглашению, и совершенно спокойно начала:
— Меня сегодня брат подкинул пораньше до школы. И вот стою я у ворот, никого не трогаю, а там уже Леон с кофе стоит. Реально, с двумя стаканами, будто в рекламе романтической комедии.
Я скрестила руки на груди, всё ещё пытаясь переварить услышанное.
— Ну и, — продолжила она, — в голову мне, гениальному стратегу, приходит идея: а вдруг, если ты выйдешь из подъезда, и внезапно Леон — с кофе — тебя там ждет… ты обрадуешься?
— Лера…
— Подожди, не перебивай, это ещё не всё. Он, рискуя получить по шапке за побег из «гимназии строгого режима», соглашается. Идём мы такие, как в фильме, к твоему подъезду — и тут навстречу выходит… твой папа.
Я в ужасе схватилась за голову.
— Дядя Саша, кстати, очень доброжелательный. Говорит: «Заходите, тётя Марина как раз сырники сделала». Ну а от тёти Марининых сырников ни один смертный не откажется.
— О боже…
— Вот мы и оказались на кухне, — Лера развела руками. — Кто ж знал, что ты в душе по утрам устраиваешь сольный концерт Асти. И ладно бы просто пела — ты выла, Саша. С выражением. Со страданием.
— Замолчи, — простонала я, прячась лицом в ладони.
— Нет, ну серьёзно, ты никогда не была в отношениях, но завываешь так, будто тебя уже лет десять предают одни и те же мужчины. А комментарий про бритву и Йети? Это было… фатально.
— Уйди, пожалуйста. Навсегда.
— Не могу, — невозмутимо ответила Лера, — у вас сырники.
Минут через десять, собрав всё своё моральное спокойствие в кулак и нацепив максимально нейтральную одежду (джинсы, свитер, волосы в хвост — образ: я не старалась, но выгляжу прилично), я, глубоко вдохнув, вышла на кухню.
Леон сидел за столом, облокотившись на спинку стула, и лениво крутил в руках вилку. Рядом стояла кружка с кофе и тарелка, на которой когда-то были сырники, но от которых остались лишь следы сахарной пудры. Мой брат ел, как зверь, Лера — как человек, который ел второй завтрак. А Леон, похоже, просто наблюдал.
— Привет, — пробормотала я, стараясь выглядеть непринуждённо.
— Доброе утро, певица, — хмыкнул он, не вставая. — Надеюсь, ты сегодня не в ударе?
— Всё зависит от плейлиста, — буркнула я и опустила взгляд, чувствуя, как щеки вспыхнули.
Мама поставила передо мной чашку чая и улыбнулась слишком подозрительно.
— Вот, Сашенька, поешь. Сырники ещё горячие. Леон сказал, что ты любишь с вареньем.
О нет, он ещё и мои вкусы знает.
— Спасибо… — протянула я, отодвигая стул.
Мы сидели молча. Лера, конечно, наслаждалась моментом, глядя то на меня, то на Леона, как будто наблюдала за телешоу.
— Ну что, — начал он спустя паузу, — ты так и не ответила.
— На что?
— На мой кофе. Мы договорились, что встретимся утром. А ты исчезла. Я уже думал, передумала.
— Я… проспала, — выдавила я, ковыряя вилкой сырник.
— И устроила сольный концерт, — не удержалась Лера, получив от меня под столом пинок.
Леон усмехнулся.
— Это было неожиданно. Но в целом… у тебя не так уж плохо с голосом. Особенно, когда ты не кричишь «ДАВАЙ ВСЁ СОХРАНИИИМ» на весь дом.
Я чуть не подавилась.
— Ты ещё скажи, что тебе понравилось.
— Понравилось, — спокойно сказал он, глядя прямо в глаза. — Ты настоящая. И это круто.
Я замерла. Даже Лера на секунду перестала жевать.
— Эм… спасибо?
Он наклонился ближе, опираясь локтями о стол.
— Ещё одна такая утренняя ария — и я потребую долю с продажи альбома, — сказал Леон с самым серьёзным видом.
Повисла пауза. А потом…
Лера прыснула первой. Тимофей захрюкал от смеха так, что уронил вилку. Даже мама, сдерживающаяся до последнего, рассмеялась, прикрыв рот рукой.
— Ну надо же, какой у нас тут бизнесмен, — улыбнулась она, наливая себе чай. — Сначала ворует дочку из школы, потом требует процент с её хитов.
— Я не ворую, — спокойно ответил Леон, глядя прямо на неё. — Я просто… активно участвую в её жизни.
Снова смешки за столом. Я закрыла лицо руками.
— Всё, я больше ничего не говорю, — пробормотала я сквозь пальцы. — Просто заберите у меня голос. И память.
— Память уже не спасти, — фыркнула Лера, — но голос у тебя, между прочим, неплохой.
— Спасибо, что хоть не как у йети, — пробубнила я, краснея.
— Эй, я ничего против йети не имею, — вставил Леон. — Они, наверное, очень душевные ребята. И поют от души. Как ты.
Мама снова улыбнулась — на этот раз уже совсем по-доброму.
Словно ей правда начал нравиться этот нахальный, но обаятельный парень, сидящий за её кухонным столом и ведущий себя так, будто бы уже давно здесь свой.
— Леон, сырников тебе ещё подложить? — спросила она с видом, будто это был тест, который он только что сдал на отлично.
— Если только чуть-чуть, — вежливо ответил он, пододвигая тарелку. — А то мне потом ещё в гимназию возвращаться. Там допрашивать будут.
— Саша проводит, — сказала мама так, что я чуть не уронила кружку. — Всё равно вам по пути.
Я посмотрела на неё с немым возмущением. Она пожала плечами.
—Что? Я просто добрая мама. И сырники у меня вкусные.
А Леон?
А Леон просто улыбнулся. Улыбнулся так, будто всё идёт точно по плану.
Мы вышли из подъезда втроём: я, Леон и Лера. Он держал в одной руке кофе, в другой — сырник, заботливо завернутый мамой в салфетку.
(— На дорожку! — сказала она с заговорщицкой улыбкой, как будто только что благословила будущего зятя.)
— Мда, — протянула Лера, поравнявшись с нами. — У кого-то, смотрю, утро началось с романтики и углеводов.
— Это просто кофе, — отозвалась я, делая вид, что абсолютно невозмутима. — И сырник. Сырник — это не романтика.
— Если только он не от будущей свекрови, — прошептала она с ехидной ухмылкой.
Я ткнула её локтем, но сдержать улыбку не смогла.
— Тебе часто парни устраивают такие сюрпризы с утра пораньше? — вдруг спросил Леон, глядя на меня с лёгкой ухмылкой.
— О, каждый день, — не дала мне ответить Лера. — Мы ей уже VIP-карту «Сюрприз для принцессы» оформили.
— Прямо как я думал, — хмыкнул он. — Значит, я у тебя по счёту…
— Ноль, — буркнула я, перебивая их.
— Отлично. Люблю быть первым.
— Гляди, какой самоуверенный, — Лера закатила глаза. — Уже вижу, как ты на школьной ярмарке подписываешь фотки с автографами: «С любовью, Первый».
— А ты точно подруга, а не персональный комментатор? — спросил Леон, бросив на неё весёлый взгляд.
— Ещё какая. Без меня тут всё было бы пресно. Я как приправа к этому мимимишному безумию.
— Ты не приправа, ты острый перец, — пробормотала я.
Лера рассмеялась и, отстав немного назад, шепнула:
— Я иду позади. Считай, у вас свидание. Пользуйтесь моментом, голубки.
Я покраснела.
— Ты же знаешь, что ты ненормальный? — выдохнула я, стараясь перевести разговор обратно.
— Уже привык, — пожал он плечами. — Зато ты улыбаешься.
— Я не улыбаюсь, — фыркнула я.