Через пару кварталов мы свернули в парк. Я сразу узнала его — днём здесь всегда было полно людей: музыка, глинтвейн, запах сладкой ваты. Но сейчас всё выглядело иначе.
Вдоль одной аллеи мерцали гирлянды, у двух уличных каминов тихо потрескивал огонь, а киоск с деревянными ставнями был открыт, словно ждал нас.
— Леон… — я замедлила шаг. — Он же закрыт.
— Для всех — да, — он обернулся и посмотрел прямо в глаза. — Но не для нас.
В киоске мужчина в вязаной шапке уже улыбался:
— Добрый вечер. Два горячих шоколада?
— Два, — кивнул Леон, даже не спрашивая меня.
Мы устроились на деревянной скамейке, закутавшись в один большой плед. Гирлянды над головой переливались золотым и тёпло-жёлтым светом, а горячий шоколад обжигал ладони сквозь бумажный стаканчик.
— Ты всё это… специально для нас? — спросила я, поднимая взгляд.
— Ага. — Он сделал глоток и чуть наклонился ко мне. — Хотел, чтобы сегодня нас никто не отвлекал.
Я чувствовала, как от его слов и взгляда становится теплее, чем от камина.
— И ещё кое-что, — он достал из кармана маленькую коробочку. Внутри лежала стеклянная ёлочная игрушка в форме сердечка, усыпанная золотыми блёстками.
— Это?..
— Наш талисман. Чтобы напоминало тебе об этом вечере.
Я улыбнулась, но внутри всё дрожало от нежности и страха потерять это чувство.
— Ты невозможный, — прошептала я.
— Зато твой, — ответил он, и в этот момент казалось, что весь мир действительно принадлежит только нам двоим.
Мы ещё немного посидели, молча наблюдая, как мелкие снежинки опускаются в свет гирлянд, а от камина тянется тонкая дымка.
— Пойдём, — тихо сказал Леон, когда я допила свой шоколад.
— Куда ещё? — я прищурилась. — У тебя что, в запасе второй сюрприз?
— Возможно. — Он поднялся и протянул мне руку. — Или третий.
Мы пошли по аллее, и я заметила, что часть киосков украшена, но витрины пусты. Зато на одном прилавке, прямо посередине, стояла маленькая каруселька для детей. Она не работала… пока Леон не подошёл к управляющей будке и не сказал пару слов мужчине внутри.
Через секунду гирлянды на карусели загорелись, и тихо зазвучала музыка.
— Ты серьёзно? — я рассмеялась. — Она же детская.
— Ну и что? — Леон взял меня за руку и помог забраться в одну из резных кабинок в виде белой лошади. — Иногда полезно побыть ребёнком.
Карусель медленно закружилась, и холодный воздух щекотал щёки. Вокруг — пустой парк, гирлянды, снег… и он, сидящий напротив, с тем самым чуть дерзким, чуть мягким взглядом.
— Ты знаешь, что это очень… — я замялась, подбирая слово, — киношно?
— Я знаю, — он улыбнулся. — Потому что ты заслуживаешь такие моменты.
Когда карусель остановилась, мы снова пошли вперёд, и в конце аллеи оказался небольшой заснеженный мостик через замёрзший пруд. На перилах висели крошечные фонарики, а снег искрился, будто в нём рассыпали бриллианты.
Леон достал телефон, включил камеру и тихо сказал:
— Хочу, чтобы ты запомнила этот вечер.
Он сделал пару снимков, но я видела — главное для него было не фото, а то, что мы стояли здесь вместе.
— Спасибо, — выдохнула я, и в этот момент мне казалось, что в грудной клетке уже не сердце, а маленькая гирлянда.
Когда мы подошли к мосту, снег мягко скрипел под ногами, а крошечные фонарики на перилах светили так, будто сами хранили тепло. Я стояла, глядя на замёрзший пруд, и почти не заметила, что Леон копается в кармане пальто.
— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он тихо.
Он протянул ладонь, и на ней лежала тонкая золотая цепочка. На ней поблёскивал небольшой кулон в форме пятиконечной звезды — простой, но в её изгибах отражался свет гирлянд.
— Леон… — я осторожно взяла украшение, чувствуя, как пальцы предательски дрожат. — Что это значит?
— Это… — он чуть усмехнулся, но в глазах было серьёзно, — мой способ сказать, что даже если всё вокруг будет меняться, у тебя всегда будет твоя звезда. Что-то, на что можно смотреть и помнить, что ты не одна.
Слова застряли где-то в горле, и я просто кивнула. Леон аккуратно застегнул цепочку на моей шее, а тёплые пальцы на секунду задержались у ключицы.
— И да, — он чуть склонил голову, заглядывая в глаза, — это не просто подарок. Это напоминание, что ты — мой ориентир.
Я выдохнула и едва заметно улыбнулась. Кажется, в тот момент снег вокруг стал светлее, а воздух — теплее, хотя зима была в самом разгаре.
42
Утро началось с улыбки.
Я проснулась и ещё минуту просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, заново проживая вчерашний вечер. Плед, горячий шоколад, карусель, гирлянды… и он, с теми словами, которые, кажется, впечатаются в память навсегда.
Потянулась к телефону, чтобы написать ему что-то вроде «доброе утро», но на экране уже горел пропущенный час назад значок уведомлений. Сердце ускорило ритм.
«Саша, срочно зайди в инстаграм к Адель», — написала Лера в нашем чате для девочек, где были я, она и Даша.
В чате уже мелькали десятки сообщений. Пальцы чуть дрожали, когда я открыла Инстаграм. Перейдя на страницу Адель, я наткнулась на свежее фото: Леон и Адель в дорогом ресторане. Она слегка подалась вперёд, демонстрируя руку с массивным кольцом, а в подписи — всего четыре слова:
«Теперь официально в статусе невесты».
У меня внутри что-то сжалось так сильно, что на секунду перехватило дыхание. Горло будто залили холодной водой. Снимок был выложен всего двадцать минут назад.
С усилием отложив телефон, я почти машинально начала собираться в школу. Пальто, шарф, варежки… всё надевалось как в тумане. Мысли, как острые осколки, норовили ранить изнутри: Вчера он дарил мне звезду. Сегодня — сидит с кольцом рядом с Адель.
На улице воздух показался колючим. Снег хрустел под ногами, но я его почти не слышала. На полпути к школе меня догнали Лера с Дашей.
— Ты видела? — Лера даже не пыталась говорить тихо.
Я лишь кивнула.
— И он… вообще не отвечает? — спросила Даша, но в её голосе сквозило сомнение, будто она уже знала ответ.
— Телефон отключён, — выдавила я, пряча руки глубже в карманы.
Мы шли молча, каждая погружённая в свои мысли, пока впереди не показалась наша школа.
И тут я заметила его.
Около входа, прямо на заснеженной дорожке, стоял отец Леона.
— Это его отец? — шёпотом спросила Даша, чуть прищурившись.
— Да, это он, — тихо ответила я, и внутри будто всё сжалось в тугой узел.
Я остановилась и повернулась к девочкам:
— Девочки, вы лучше подождите меня в фойе. Я скоро.
— Ты уверена? — Лера нахмурилась.
— Да. Просто… нужно поговорить.
Подойдя ближе, я сама заговорила первой, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
— Здравствуйте.
— Здравствуй, — уверенно кивнул он, внимательно глядя прямо в глаза.
Зачем он здесь? И почему один?
— Вы… ждёте кого-то? — спросила я, пытаясь выглядеть спокойной, хотя сердце стучало слишком громко.
— Тебя, — просто ответил он.
Я моргнула, не сразу поняв.
— Меня? Но… зачем?
— Нам нужно поговорить.
Я сглотнула.
— А Леон… он…
— Да, это про Леона, — перебил он, чуть повысив голос, но без злости. Его взгляд был тяжёлым, будто он взвешивал каждое моё движение. — Не знаю, в курсе ты или нет, но с сегодняшнего дня Леон больше не учится в гимназии по соседству.
— Что?.. — слово сорвалось с моих губ почти беззвучно.
Не учится? Куда он мог уйти? Почему я узнаю это от него, а не от…
— Последний год он закончит в Англии, — продолжил он, и в голосе проскользнула нотка удовлетворения. — Вместе с Адель.
Мне показалось, что земля под ногами дрогнула.
— В… Англии?.. — повторила я глухо, будто проверяя, правильно ли расслышала.
Он кивнул.
— Они улетают на днях. Это решение семьи. Для него это лучшее — держаться подальше от… определённых знакомств.