Вероника прищурилась, но не нашла, что ответить, а Злата только фыркнула и отступила в сторону.
— Пойдём, — тихо сказала Лера, коснувшись моего локтя.
И мы втроём направились к классу, оставив их позади. Я не знала, откуда во мне взялись силы, но теперь точно знала — я не дам им добить меня.
45
Первый урок тянулся мучительно медленно. Стрелки на часах, казалось, застыли, а каждая минута длилась вечность. Ручка в моих пальцах предательски дрожала, и я то и дело роняла её на пол. На пятый раз, когда она с тихим стуком покатилась к ножке стола, учительница русского громко фыркнула, оторвав взгляд от тетради.
— Козловская, что сегодня с вами? — в её голосе прозвучало раздражение, но и тень беспокойства. — Вы неважно себя чувствуете?
— Нет, всё в порядке… — тяжело сглотнула я, чувствуя, как к горлу подступает неприятный ком. Наклонилась, подняла ручку, стараясь не встретиться ни с чьими глазами.
— Её просто богатый мальчик бросил, — раздался ядовитый шёпот Вероники, достаточно громкий, чтобы его услышал весь класс. — Вот теперь рыдает, что счастливого будущего ей не видать.
По рядам пробежались сдавленные смешки.
— Закрой рот, Вероника, — резко бросила Лера, сидевшая со мной за одной партой. Её голос прозвучал так, что смешки моментально стихли.
— А что? Я же правду сказала, — невинно пожала плечами та, прищурившись. — Не моя вина, что у некоторых мозгов хватило только на то, чтобы повестись на кошелёк.
— Лучше на кошелёк, чем на сплетни, которыми ты всех кормишь, — парировала Лера, склонившись вперёд. — Удивительно, как у тебя язык ещё не отсох.
— Зато у меня жизнь есть, в отличие от некоторых, — ядовито усмехнулась Вероника.
— Жизнь? — Лера хмыкнула. — Если под «жизнью» ты понимаешь чужие страдания, то да, она у тебя очень насыщенная.
— Девочки! — голос учительницы прозвучал как хлопок по классу. — Немедленно прекратите! Ещё слово — обе пойдете к директору.
В классе повисла натянутая тишина. Лера, бросив на Веронику взгляд «ещё увидимся», откинулась на спинку стула. Я сжала под партой кулаки, чувствуя, как внутри медленно оттаивает благодарность к подруге.
Гул в голове нарастал, будто кто-то медленно, но неумолимо закручивал невидимую гайку. Каждое злое слово Вероники и Златы отдавало в висках, вновь и вновь выталкивая из памяти сцены последних дней.
Появление отца Леона. Его невеста. Прощальный взгляд и билет в Англию.
И его слова… короткие, холодные, словно выстрел: «Всё это было ошибкой».
Я моргнула, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, и подняла руку.
— Да, Козловская? — Марина Игоревна подняла взгляд от журнала.
— Марина Игоревна… я, кажется, действительно плохо себя чувствую. Можно выйти в медкабинет? — голос предательски дрогнул.
— Да, конечно, — она сочувственно кивнула. — Я потом предупрежу твою классную.
— Сашка, ты как? — с первой парты обеспокоенно обернулась Даша.
— Пойти с тобой? — быстро шепнула Лера, повернув голову в мою сторону.
— Нет, всё в порядке… правда, — выдавила я, стараясь улыбнуться.
Я поблагодарила девочек взглядом и, чувствуя на себе взгляды половины класса, вышла в коридор. Дверь тихо захлопнулась за спиной, и только тогда я позволила себе выдохнуть.
Я пошла в сторону гардеробной, даже не думая о медкабинете. Хотелось лишь одного — выйти на улицу и вдохнуть холодный воздух, чтобы хоть немного отпустило.
Казалось, ещё чуть-чуть — и сердце просто не выдержит. Каждый шаг отдавался гулким стуком в груди, а в висках пульсировала боль.
Коридор был пуст, только где-то вдалеке доносился звонкий смех из младших классов. Этот звук будто резал по нервам — слишком живой, слишком чужой мне сейчас.
Я накинула куртку, даже не застёгивая, и, толкнув тяжёлую дверь, вышла наружу.
Холодный воздух ударил в лицо, обжигая щёки и наполняя лёгкие резкой свежестью. Я глубоко вдохнула, пытаясь согнать с себя тяжесть воспоминаний, но они упорно цеплялись, не отпуская.
У ворот школы я заметила знакомую машину. Чёрный Rolls-Royce, безупречно вымытый, с зеркальными стёклами, стоял чуть в стороне, словно хищник, затаившийся в ожидании. Сердце болезненно сжалось. Машина отца Леона.
Внутри всё напряглось, но отступать было некуда. Терять мне уже нечего.
Я тяжело выдохнула и, сжав кулаки в карманах куртки, направилась к машине. Хуже уже не будет… — уговаривала я себя, хотя каждый шаг давался всё тяжелее.
Когда я приблизилась, водитель — знакомый мне мужчина в идеально выглаженном костюме — вышел, обойдя машину. С легким кивком он распахнул заднюю дверь.
Я автоматически напряглась ещё сильнее, готовясь увидеть холодный взгляд отца Леона. Но из машины вышла совсем не та фигура, которую я ожидала.
Передо мной стояла миниатюрная женщина, изящная и утончённая. Её белокурые волосы были аккуратно собраны в низкий пучок, а безупречный макияж и тонкий аромат дорогих духов только подчёркивали утончённость образа.
— Здравствуй, Саша, — произнесла она мягко, почти тепло, — я мама Леона.
Я замерла, ощущая, как слова оседают в голове с запозданием. Шок пронзил меня до кончиков пальцев. В её голосе не было ни капли неприязни — такой холод я привыкла слышать лишь от его отца. Здесь же… было что-то другое.
— Я попросила Егора показать мне твою школу, — продолжила она, чуть улыбнувшись уголками губ. — Но не успела зайти к тебе… ты уже вышла сама.
Она сделала лёгкий шаг вперёд, и тонкий аромат её духов коснулся моего лица.
— Видимо, сама судьба решила помочь нам, — её глаза задержались на мне, изучающие, но без осуждения.
— У нас мало времени, — она взглянула на часы, затем вернулась ко мне взглядом. — Ты не против немного проехаться со мной? Я всё объясню по дороге.
Я замерла, чувствуя, как внутри всё сжимается. Инстинкт подсказывал насторожиться — слишком неожиданно, слишком странно. Но в её голосе не было ни угрозы, ни холодной отстранённости, только спокойная уверенность.
— Ну… — я колебалась, сжимая край распахнутой куртки.
— Всего пару минут, — мягко добавила она. — Просто выслушай меня.
Водитель уже стоял у открытой дверцы ожидая. Я перевела взгляд на улицу за воротами, на школьное здание за спиной… и сделала шаг вперёд.
Я осторожно устроилась на мягком кожаном сиденье рядом с мамой Леона. Расстояние между нами было небольшим, и я чувствовала исходящее от неё лёгкое тепло, смешанное с тонким ароматом дорогих духов. Старалась не смотреть в зеркало заднего вида, где всё равно отражались наши силуэты — она спокойная, собранная, а я… напряжённая до кончиков пальцев.
Дверь тихо захлопнулась, отрезав нас от школьного шума, и машина мягко тронулась с места, почти бесшумно катясь по улице.
В салоне пахло свежей кожей и нотками ванили, от которых внутри почему-то стало ещё тревожнее. Я машинально сжала руки на коленях, пряча дрожь. Кажется, она всё равно это заметила — её взгляд едва заметно скользнул по моим пальцам, но она промолчала.
— Саша, я знаю, что ты, скорее всего, не ждала этой встречи, — начала она ровным, спокойным голосом, в котором не было ни холодности, ни осуждения. — И, возможно, сейчас тебе не до меня.
Я не ответила. Глаза упрямо были прикованы к окну, за которым дома и деревья сменяли друг друга, как в замедленном фильме. Но в голове вертелось только одно: мама Леона.
— Я знаю, что произошло, — продолжила она, делая короткую паузу, будто подбирала слова. — И слышала, что сказал тебе Роберт. Он не такой плохой, как может показаться. Просто… этот бизнес затуманил ему мозг. Он слишком привык всё контролировать, даже счастье единственного сына.
Эти слова больно задели. В груди неприятно кольнуло, и я прикусила губу, чтобы не выдать себя.
— Вы… откуда? — тихо спросила я, не отрывая взгляда от проплывающих мимо зданий.
— Леон мне рассказал, что впервые в жизни влюбился, — честно призналась она, и на её лице появилась лёгкая, почти невольная улыбка. — Он был таким… живым, когда говорил о тебе. Таким счастливым. Я просто хотела его поддержать.