— Это не юмор, это сатира, — гордо ответил Женя. — Мы культурные.
— Только мозг забыли на подоконнике, когда культурными становились, — буркнула Даша.
Парни снова заржали. Один из них крикнул вдогонку:
— Саша! А если мы в спортивке трусы забудем — не забирай, ладно? У нас к ним привязанность!
Я опустила глаза. Всё внутри сжалось.
Казалось, все смотрят. Все знают.
И никто не верит.
— Хватит! — сказала Даша. — Пошли отсюда.
Мы вышли в коридор. Даша и Лера обняли меня с двух сторон, будто защищали щитом.
— Я им в нос дам, если не отстанут, — прошептала Лера. — Ещё и Вероника эта… думает, если у неё укладка с гелем, то ей всё можно. Наша Королева школы вообще совесть потеряла. Она нас просто подставила своим спором. Кофе видите ли она месяц будет покупать.. ага держи карман шире. Сашка, забей на них.
— Завтра все забудут, — сказала Даша. — Поверь. У них память как у рыбок.
Я кивнула. Но внутри всё равно горело.
Потому что у одного человека была теперь причина позвонить мне — в любой момент.
И у него был мой номер.
И трофей.
И власть.
Леон.
Вечером я сидела на полу, завернувшись в плед, глядя в телефон. Не глядя — пялилась. Каждую минуту проверяла экран, хотя прекрасно знала: никаких уведомлений нет.
Тишина.
Как будто весь день из меня выжимали эмоции, а теперь оставили с пустотой.
Я уже почти заставила себя отложить телефон, когда он вибрировал. Одно короткое сообщение.
От незнакомого номера.
«Служанка, ты забыла поблагодарить господина за помощь.»
У меня в руках похолодели пальцы.
Следом пришло второе сообщение:
«Завтра — первый вызов. Будь готова.»
И всё. Больше ничего. Ни имени. Ни фото. Ни смайла.
Только его… стиль.
Я уставилась на экран, как будто могла прожечь его взглядом.
И тут же — третья вибрация. Не от него.
— Мам, ты мою зарядку не видела? — закричал Тимка из соседней комнаты, снова что-то уронив.
Я подпрыгнула и чуть не швырнула телефон от неожиданности.
— Ты меня до инфаркта доведёшь! — крикнула я в ответ, всё ещё не в силах отдышаться.
Мой мозг лихорадочно пытался осознать: завтра — вызов. Что это вообще значит?
Что он придумает? Где? Когда?
И почему от одной только мысли об этом у меня тошно и жарко одновременно?
6
Я проснулась не от будильника, а от собственного сердца. Оно стучало так громко, будто у меня в груди кто-то устроил барабанный концерт.
06:42.
На экране — пусто. Ни сообщений, ни вызовов. Ни от него, ни вообще от кого-либо.
Только обои: закат и чайка. Спокойствие, которое не имело ничего общего с тем, что творилось внутри меня.
В школу идти совсем не хотелось.
Эта Золотова… Ну зачем мы с ней связались?
Я же чувствовала — эта курица обязательно выкинет что-то эдакое.
Из кухни доносились звуки утренней войны. Мама торопила Тимофея, заставляя его доедать кашу, ворчала что-то про позднее пробуждение и расписание. Папа, как всегда, в стороне — развалился перед телевизором, лениво комментируя новости.
— Саш, если поторопишься, я тебя по пути тоже подкину! — крикнула мама из коридора.
Мы с Тимом учились в разных школах.
Он — в гимназии для «одарённых» детей.
Я — в самой обычной. Для таких, как я. Для тупиц.
Ну или тех, кто однажды согласился на очень глупый спор.
Я натянула толстовку поверх футболки, сжала ремни рюкзака и, как автомат, вышла за порог.
Улица встретила утренним прохладным воздухом, влажным от недавнего дождя. Асфальт ещё не успел просохнуть, и мои кеды слегка прилипали к земле при каждом шаге. Всё казалось каким-то слишком настоящим. Слишком резким.
Словно мир знал — сегодня необычный день.
Сегодня — вызов.
На углу уже стояла мамина машина с открытой дверью. Тимка с недовольной миной сдвинулся в сторону, освобождая мне место.
Я молча забралась на заднее сиденье, уставившись в стекло. Сердце всё ещё колотилось, но теперь уже как-то глуше — как глухой набат. Не истерика, а предчувствие.
— Что ты такая бледная? — спросила мама, взглянув на меня в зеркало. — Опять в телефоне всю ночь сидела?
— Нет, — соврала я, не отводя взгляда от прохожих.
Она что-то пробурчала себе под нос и повернула ключ. Машина тронулась.
Мы ехали молча, если не считать маминого ворчания и Тимкиного шмыганья носом. Я пыталась думать о чём угодно, только не о нём.
О нём.
О “господине”.
О задании.
О трофее.
— Всё, приехали. Быстрее, я и так опаздываю, — буркнула мама.
Я вышла из машины. Закрыла дверь.
Стояла перед школой, будто на пороге неизвестного мира. Мирного, снаружи, как фасад школы с флагом и надписью “Добро пожаловать!”.
Но я знала: внутри — другая реальность. Игра, в которую я согласилась сыграть.
Я шагнула через ворота.
Начался мой первый день служанки..
В коридоре стояла обычная школьная суета: топот кед по линолеуму, визги девчонок, звон термосов, чавканье булочек и глухое бормотание дежурного у входа. Всё как всегда. Почти.
Я шла медленно, будто проверяя: не дрожат ли колени при каждом шаге.
— Ну наконец-то, — раздалось сбоку. — А я уж думала, ты слилась.
Я обернулась.
Вероника Золотова.
Идеальная укладка, фирменный прищур и взгляд человека, которому подвластны чужие нервы.
Она лениво жевала жвачку, прислонившись к стене у окна, и разглядывала меня с головы до ног, словно выбирала товар на распродаже.
— Ты как будто похороны кого-то отгуляла. Лицо — просто шедевр, — хмыкнула она. — Ночь была бурной? Или… жуткой?
Я сглотнула.
Нельзя было показывать, что внутри всё дрожит, как студень.
— Просто устала, — ответила я, стараясь звучать безразлично.
— Устала… — протянула она, медленно прищуриваясь. — Интересно…
Она явно собиралась сказать ещё что-то, но в этот момент мой телефон завибрировал.
1 новое сообщение.
От него.
Я выдернула телефон, глянула — и внутри всё обвалилось.
«У тебя пять минут добежать до чёрного выхода моей школы.»
Его школы..
Той самой, с высоченным металлическим забором, охраной на воротах и камерами на каждом углу.
Они стояли чуть поодаль от нашей школы — корпус в корпус, но как будто из другого мира.
Я не подумала — просто сорвалась с места.
Вероника что-то крикнула мне вслед, но я уже мчалась по коридору, перепрыгивая через сумки, увертываясь от учеников и учителей.
Выскочила из школы, свернула за угол, пересекла газон, промчалась вдоль спортплощадки. Потом через калитку во дворе — и по дорожке вдоль забора их гимназии.
Место, куда он звал, было за административным корпусом. У внешней стены.
В том месте, где между двумя зданиями — просвет. Тупиковый проулок, куда не заглядывают камеры и не ходят обычные ученики.
Он уже ждал.
Прислонившись к светло-серой стене, в идеально сидящем чёрном худи, с капюшоном на голове.
Будто он и был частью этого мира — закрытого, опасного.
— Минута и двадцать одна в запасе, — произнёс он спокойно. Ни улыбки, ни эмоций.
— Значит, ты всё-таки пришла.
Я задыхалась, но кивнула.
Он вытянул руку. В его ладони блеснула металлическая ключ-карта.
Я не успела разглядеть, какой именно — он уже сжал кулак.
— Идём. Мне нужна твоя помощь на сегодня.
Он обернулся ко мне и в следующую секунду снял через голову свою толстовку с эмблемой гимназии.
Бросил мне прямо в руки.
— Надень. И спрячь волосы.
Он посмотрел на меня серьёзно.
— Не хватало ещё, чтобы нас поймали на входе.
Я молча натянула его толстовку — ткань была тёплая, с запахом мяты и чего-то… слишком мальчишеского. Волосы собрала в низкий пучок, натянула капюшон.
Он остался в белой рубашке, слегка небрежно расстёгнутой у горла, и пошёл вперёд, даже не оборачиваясь.