Они ведь в казино — значит, нужно сыграть.
— Ну, что? Фокус не удался?
Голова кружится то ли от алкоголя, то ли от собственной смелости. Завтра она обязательно получит нагоняй от шефа, а сегодня… Сегодня она позволит себе развлечься.
— Отчего же? Только самые невезучие фокусники начинают с козырей…
— А ты, значит, везунчик?
— …и показывают волшебство бесплатно.
Проигнорированный вопрос остаётся без ответа. Есть вещи, о которых не принято рассуждать, чтобы не спугнуть.
— Сколько стоит твоё волшебство? — стараясь выглядеть как можно равнодушнее, Роуз на полном серьёзе подумывает притопить кольцо с прослушкой в бокале, а ещё оно может совершенно случайно слететь с пальца и хрустнуть под металической набойкой каблука.
Как назло, в голове крутится пошлая шутка о волшебнике и его волшебной палочке, и щекам становится горячо. Что с ней? Такого даже в полицейской академии не было, где на ней, единственной девушке потока, своё мастерство пикапера не оттачивал только ленивый или голубой.
— Красивая девушка спрашивает меня о цене? — Вишня смеётся, демонстрируя ровные белые зубы. — Такого в моей жизни ещё не было.
— Обычно о цене спрашиваешь ты? — укол не достигает цели, непринуждённая улыбка не покидает губ, словно приклеенная суперклеем.
— Я похож на того, кто платит по счетам?
— Так сколько ты стоишь? — кончик пальца скользит по краю бокала, а голос становится хрипловатым: — Или лучше будет, если я спрошу, сколько ты возьмёшь с меня?
— Только сегодня, только у нас и только для вас маленькое чудо по низкой цене, — он старательно пародирует интонации коммивояжера втюхивающего наивному пенсионеру новинку «только-для-вас-только-у-нас». — Танец, Роуз Купер. Твоя цена.
При звуке своего имени она замирает, тело напрягается, взведённое, словно ударно-спусковой механизм. Случайное касание спускового крючка, и раздастся выстрел.
Вот только Вишня умеет обращаться с оружием. Особенно с таким симпатичным.
Он высвобождает из её пальцев бокал и ставит его на барную стойку: она сжимает стекло так сильно, что на светлой коже остаётся красный росчерк.
— У тебя такие холодные руки… — Вишня берёт ладони в свои и согревает дыханием.
Его удивляет, насколько они маленькие и аккуратные: тонкая линия запястий и длинные пальцы. Нежная гладкая кожа, без единой мазоли, не вяжется с увлечением огнестрельным оружием. Однако офицер Роуз Купер плевать хочет на его «увязки» и продолжает мастерски стрелять.
Роуз проклинает себя за эту демонстрацию эмоций, но быстро приходит в себя и даже улыбка больше не напоминает коряво нарисованную детской рукой гримасу.
— Потанцуем? — он поднимается со стула и встаёт напротив. Вся напускная весёлость слетает, словно шелуха. Сейчас он скорее напоминает Мистера Дарси из театральной постановки «Гордость и Предупреждения».
Роуз рассматривает его так, словно видит впервые.
Нахмуренные тёмные брови, цепкий умный взгляд и ухмылка на слишком пухлых для мужчины губах, которые она рассматривает непозволительно долго. Чёлка волной спадает на глаза, и он привычно откидывает её назад.
«Мистер Дарси? Роуз, ты серьёзно? Перед тобой современная версия Ретта Батлера!»
— О чём ты задумалась? — вопрос застаёт врасплох. — Надеюсь, не строишь коварный план по оттаптыванию моих ботинок?
— Если бы снимали современную версию «Унесённых ветром», то ты мог с успехом претендовать на главную мужскую роль.
— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец! — идеально выверенный поклон-кивок с заведённой за спину рукой, как привет той эпохе. — Вот видишь, из меня вышел бы великолепный Эшли.
Роуз принимает приглашение. Изначально провальная попытка вспомнить, чем там реверанс отличается от книксена и как именно нужно шоркнуть ножкой, чтобы не попасть в просак, ожидаемо не приносит результата.
— Я сдаюсь. Танцевальный церемониал не моя сильная сторона. А откуда ты…
— Знаю всё это? Так уж сложилось, что провинциальные богачи любят поиграть в английских снобов, — сталь, промелькнувшая во взгляде, не пугает, а интригует. Словно карнавальная маска сползла вниз, оголяя подлинную сущность.