Что-то, он по-моему – много разговаривать начал.
Открываю один… Потом второй…
Ох мать моя!
Столько золота я только в «форте Нокс» видел, да и то – только по телевизору.
Отец Фёдор был на вызове где-то в другом конце города. Проверив хорошо ли закрыта дверь и задёрнул поплотнее штору, вываливаю на стол:
– Не иначе, это ещё от купца Королькова осталось – не мог же Сапрыкин столько за годы Советской власти накрысить… Хотя, как знать.
Считаю золотые царской чеканки монеты – николаевские империалы, складывая их для удобства столбиком. Советские червонцы, их тоже было немало, уже были в аккуратно перевязанных, подписанных пачках по номиналам. Мишка внимательно наблюдает с непонятным выражением на лице (но не жадностью!) и, когда дело идёт к завершению «аудита», спрашивает:
– Серафим! Помнишь, при первом нашем «серьёзном» разговоре ты говорил – что «защищаешь Отечество, Родину»… Здесь – в Ульяновске.
– Конечно, помню – такое разве забудешь! Как наяву вижу – как ты себе на мотню горячий чай пролил… Хахаха!
– Хахаха! Я верю тебе, знаю – что не себе в карман ты эти деньги кладёшь… Но не пора ли открыть карты – для чего они тебе? На что они идут?
Конечно, такой разговор должен был рано или поздно состояться. Не спеша закончив подсчёт, сажусь и смотря в Мишкины глаза отвечаю:
– Тебе отец рассказывал – как Русская Императорская армия воевала? Против японцев? Против немцев?
– Конечно, рассказывал. Воевала плохо…
– Он тебе рассказывал, как русские солдаты воевали – заваливая германцев собственным мясом и заливая кровью, так как даже одна винтовка на пятерых была – не говоря уже про пулемёты, гаубицы, аэропланы?
Кивает головой:
– Рассказывал, да – помню.
– Да, что там – «аэропланы», – махаю рукой, – тебе твой отец-генерал рассказывал – как армия ходила чуть ли не босиком, а за утрату сапог – нижних чинов пороли?
Угрюмо молчит: видать, у егойного покойного папани – у самого было «рыло в пуху».
– А про тупых царских генералов – посылающих солдат и офицеров «не в бой, а на убой»? По принципу «бабы ещё нарожают»?
Признаёт нехотя:
– Было дело…
– Так вот: я хочу сделать так, чтоб такого больше никогда не повторилось. У русской армии должны бы лучшие командиры, лучшие оружие, лучшая техника… И этого всего должно быть…
– МНОГО!!!
Реакция была неожиданной. Мишка соскочив с места закричал на меня:
– Бред! Целая Империя не смогла этого сделать. У тебя ничего не получится – ты один! Я всё поставил на сумасшедшего!
Я молчу…
– Ты мне что обещал? Должность чекиста и доступ к архивам – а ты, что? Ты меня обманул! Бред, у тебя ничего не получится!
Должно быть Мишка рассчитывал, что поднакопив бабла, мы с ним уедем в Северную столицу и будем там делать карьеру в соответствующих структурах. Надо было с ним раньше поговорить – да всё откладывал… Ладно!
Бью кулаком об стол:
– Я не один! У меня есть команда: ты, Ефим, Лиза, Брат-Кондрат, Домовёнок, Санька да Ванька… Все наши ребята.
– Да, кто мы такие?
– Мы – единая команда, действующая по единому плану… По МОЕМУ(!!!) плану.
– А ты – кто такой?!
– …Кто я такой, спрашиваешь?
А, вот здесь надо подумать… А действительно – кто я такой?
Рано или поздно, у ученика возникают сомнения в учителе – тому ли он учит, туда ли ведёт. Кто-то промолчит, кто-то обязательно спросит:
«А имеешь ли ты право учить и вести?».
Славные ульяновские ребятки, по-детски, по провинциальному наивны – они смотрят мне в рот и безоговорочно верят каждому слову. Моего звания красного командира, недолгого мнимого участия в войне и псевдо-страданий в плену – достаточно, чтоб быть у них в непререкаемом авторитете.
Мишка-Барон же – прошедший все круги ада, тёртый жизнью и всеми её коллизиями, видавший такое за свои неполные семнадцать лет, что и, не каждой сотне взрослых – за всю жизнь увидеть доводится…
Что мне надо ему сказать, чтоб быть для него в авторитете?
Встаю и прошедшись не торопясь по комнате, подхожу к окну и довольно долго смотрю через обледеневшее стекло на зимний ландшафт за ним.
Затем, не оборачиваясь:
– Я тот, кто обладает знаниями.
– Какими?
– Разными, Миша, разными, – оборачиваюсь и прямо в глаза, – например я знаю, что ровно через месяц – 21 января 1924 года, умрёт Ленин.
Это не произвело ровным счётом никакого впечатления и слышу насмешливое в ответ: