Тут же получил аванс… Конечно, на знаменитые «червонцы» раскатывать губищу было бы крайне наивно: их, в этой глухомани и «на лицо» никто не видел – а кое-кто про них даже и не слышал. Выдали кучу новых совзнаков – «расчётных знаков», номиналами от 5 до 500 рублей, образца 1921 годов.
Ну, хоть не «керенками» – за что огромное спасибо!
Поддержал в руках первую полученную после попадалова зарплату: крайне низкое качество купюр – что бумаги напоминающей газетную, что самой печати… Печать только на лицевой стороне, на обратной – просто орнамент. Бог, ты мой…
Мой принтер печатал бы деньги качеством намного лучше!
Жаль, краски с собой мало прихватил.
Естественно, «двойной» аванс в карманы моего «галифе» не помещался и товарищ Анисимов, пожалев, выдал мне свой старый портфель – с которым я почувствовал себя каким-то товарищем Бываловым, из ещё не снятого «старого» фильма «Волга-Волга». Этот неизменный атрибут советского бюрократа, так при мне и остался и, служил верой-правдой ещё очень долго-долго.
С «пайком» примерно такая же лабуда. Вместо продуктов питания на руки, мне выдали талоны на питание в местной столовой при волостном Совете. Причём, не «двойной» паёк за две должности, как я вначале предполагал – а «всего лишь» усиленный.
Узнаю родную власть, с её обещалками насчёт холявы при «коммунизме»!
Правда, чуть позже я разобрался и несколько утешился: «Усиленный» паёк – есть суть привилегированный, если говорить своими словами. Такой паёк полагался лишь самой верхушке местной волостной «элиты» – в которую кроме самого Анисимова, Каца и Конофальского – ветерана борьбы с Самодержавием, входил волостной военком, судья и ещё буквально пара человек.
То есть, меня в эту самую «верхушку» приняли!
Ещё я узнал, что товарищам Анисимову и Кацу, их «усиленный паёк» доставляют прямо на дом и решил, что чуть позже – добьюсь такой же поблажки.
Ну, что ж… Время как раз обеденное, поэтому решил тут же «отовариться» – то бишь, пообедать.
– «Война войной, – сообщил я жизнерадостно товарищу Анисимову, – а обед по расписанию»!
Тот, хотя и просто «сучил» ногами – как жеребец в предвкушении случки, показать мне своего «француза» – но с готовностью согласился с этой вечной солдатской мудростью.
Мнилось мне, что столовая для привилегированных – должна быть пуста, но она поразила своей многолюдностью. Да, блин – опять же знакомые, до какой-то «рандомной» боли, черты: там где «холява» – там всегда многолюдно!
Власть действительно, пока ещё не «забронзовела», поэтому товарищ Анисимов честно отстоял со мной очередь и кушал за общим столом – где кроме нас принимали пищу ещё с десяток «личностей» из совслужащих. Товарищ Кац же, свалил домой, предупредив – что ждёт меня после обеда у себя в кабинете, для сдачи-приёмки дел по должности начальника охраны станции.
Позже я узнал, что где-то на две трети – это такие же «совслужащие», как мордовороты из «12 стульев» – голодающие дети Поволжья… Таковы реалии времени – перманентный бардак на всех уровнях!
Впрочем, кормили достаточно сносно – каша даже пахла мясом, а в супе плавали редкие жиринки. И, довольно вкусно, надо признать!
– Кто готовит? – спрашиваю.
– Ну, прям скажи и готовить некому…, – с набитым ртом прочавкал Фрол Изотович, – апосле «хозяивов», думаешь – мало ихних холуёв без дела осталось?
– Ах, да…
Видимо, какие-нибудь бывшие повара какого-нибудь буржуя, помещика или купца – теперь для народных властей вовсю стараются. Интересно, они хоть в кастрюли «товарищам» не плюют?
Обслуживала в столовой тоже – судя по «выправке», бывшая прислуга бывших «хозяев жизни».
Ещё одно разочарование за день: не знаю как в Москве и конкретно – в Кремле, а в нашей Ульяновке – «усиленность» пайка, на поверку оказалась наличием лишнего куска чёрного хлеба, половине «ржавой» селёдки, да небольшому кусочку сахара-рафинада к чуть подкрашенному чем-то коричневым «чаю».
– Да! Не разжиреешь, однако! – в конце обеда, резюмировал я, – с вашим «усиленным пайком»…
– А зачем тебе «жиреть»? – вполне резонно удивился товарищ Анисимов и не преминул пообещать новых «плюшек», – к зиме, говорят, по четверти керосину дополнительно будут выдавать – работы то у нас «бумажной»… Ой, сколько много!