Набил мешок ненужными тряпками с поповского чердака и, от всей души бил-молотил эту импровизированную боксёрскую грушу руками и ногами. Ну и в заводском пруду – хоть раз в день, если погода позволяет, конечно – но обязательно плаваю-ныряю.
Так что к этому времени, ладони мои заметно загрубели – по сравнению с моментом переноса и, обзавелись почти «пролетарскими» мозолями, а физическая сила в руках стала довольно изрядной. Когда товарищ Чеботарёв при нашем первом знакомстве попытался проверить меня «на прогиб» – как бы случайно сжав мою кисть несколько сильнее чем того требовалось, я это спокойно выдержал все его потуги – даже бровью не поведя.
Как бы там не было, решил на «первую» службу и обратно ходить пешком – по возможности, конечно.
Не помешает!
Можно было бы конечно не ходить, а бегать – что ещё полезнее, но это приведёт к повышенному износу обуви – что пока крайне нежелательно по причине моей крайней бедности…
Ещё одна причина, по которой я решил прогуляться на своих двоих: мне приспичило пострелять из «Нагана» – для того и, полные карманы штанов патронами набил. Во-первых – сильно хочется, во-вторых – навык стрельбы вполне может пригодиться в это, не совсем безопасное время.
«Укромное» местечко для упражнений в стрельбе я заприметил, ещё на полпути сюда едучи – это, не так давно закрытый «трудовой стан» – концлагерь стало быть для «нетрудовых элементов», про который я уже рассказывал. Ворота нараспашку – заходи, бери что хочешь или делай что хочешь. Но, по словам Федьки, местные пока его всерьёз «бомбить» опасаются – из-за дурной «славы» присущей всем подобным местам.
Ульяновский «стан принудительных работ» как он официально именовался, был построен не в «чистом поле» – четырёхугольный кусок которого тупо огородили высоким забором с колючей проволокой и, с вышками по углам. СПР формировался вокруг какого-то отдельно стоящего, довольно крупного, деревянного двухэтажного строения с хозяйственными пристройками – в коих, видимо, находилась администрация сего учреждения. К этому добавили несколько довольно добротных «благоустроенных» бараков для охраны, да вчетверо больше бараков и землянок попроще – для собственно самих заключённых…
Лагерь не крупный – где-то душ на пятьсот сидельцев, поэтому я его за полчаса весь излазил-обшарил. Действительно, всё относительно целое – даже кое-какие вещи от «зэка» и «вертухаев» остались!
Зашёл за угол одного из бараков, нарисовал на стене из бревен круг с «яблочком» посередине, найденным в «конторе» куском мела и, отойдя на семь шагов – высадил в него весь барабан. Напрягал тугой спуск, а так…
Вдруг слышу – конское ржание почти рядом и какой-то грохот, как будто палкой быстро провели по штакетнику.
Выскакиваю из-за угла, смотрю: из ворот, с грохотом вылетают галопом две крестьянские телеги… Сидящие на них мужики, вжав головы в плечи, изо всех сил нахлёстывают своих лошадей.
Ага, соображаю: стало быть – местные бояться уже перестали и решили дербанить бесхозное имущество… Что-то они быстро страх потеряли! Добавляя жути, кричу вдогонку «малыми загибами» Петра Великого:
– Я, ВАС – ТАКИХ И РАЗЪЭТАКИХ, ТАК И ПЕРЕТАК МАТЬ ВАШУ – ТАК И РАЗЭТАК!!!
Только пыль столбом…
– Перестреляю нах, если ещё раз здесь увижу!
Вернувшись к прерванному занятию и с переменным успехом освободив один карман от содержимого, я вернувшись в «градообразующее» здание – вынес оттуда крышку стола, повесил её на ворота и крупными буквами найденным кусочком мела написал:
«ВНИМАНИЕ!!! ОБЪЕКТ НАХОДИТСЯ ПОД ОСОБОЙ ОХРАНОЙ ГОСУДАРСТВА!!! К ЛИЦАМ, ПОЙМАННЫМ ЗА СОВЕРШЕНИЕМ ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЙСТВИЙ, БУДУТ ПРИМЕНЕНЫ МЕРЫ ВЫСШЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ!!!».
Полюбовавшись издали деянием рук своих, добавил к надписи стилизованное изображение пиратского «Весёлого Роджера». Затем закрыл ворота и подпер их первой попавшейся на глаза палочкой…
На первое время сойдёт.
Ещё где-то через полчаса вернувшись в Ульяновку, первым делом заскочил в волостную НКВД к Кацу и отчитался о принятии дел, доложил о выявленных недостатках и замечаниях:
– Не гоже, что агенты охраны перевозки грузов и их командиры вооружены всяким буржуинским старьём, товарищ. Даёшь нашу пролетарскую трёхлинейку!