— Ориан?! Значит, все-таки я был прав, подозревая, что Эверн передал руководство Тайной службой сыну, а Неран просто его заместитель!
— Какая, в сущности, разница? Всё равно убирать придется всех, так что скоро он перестанет портить нам жизнь. Главное другое…
— Кшаси… Давно он отправил гонца?
— Дней десять назад, так что ждать следующего подобного праздника мы не можем, не хватало нам еще одной силы в лице Кшасаэра!
— А потом?
— А потом новый Император откажется от союзных договоров. Или не откажется: у кшаси никогда не было имперских амбиций, так что если они будут тихо-мирно сидеть у себя на юге, империя вполне может продолжать добрососедские отношения. Вряд ли Владыка пошлет войска сражаться за истребленную династию, он хоть и благороден, но отнюдь не дурак.
— Значит, десять дней… — Этрей глотнул из кубка и вздохнул.
— Что? — его брат насмешливо приподнял бровь.
— Ну, знаешь ли, я не каждый день участвую в заговорах такого масштаба! Не очень-то хочется гражданской войны… И да, мне не нравится участие во всем этом магов! Не хочешь поделиться наконец, зачем они тебе нужны?
— Ну, им проще всего будет убить Императора и его семейку, но главное как раз в том, о чем ты только что сказал. Маги сделают всю грязную работу, мы же придем на готовое! Тем более, это удачный момент для того, чтобы прижать их, надо же думать и о будущем…
Этрей усмехнулся:
— А ты прав, Кейр! Жаль, что армия не с нами…
— Увы… Хотя если подлые маги злокозненно убьют Императора и всю его семью, кого поддержат войска? Мага-узурпатора или аристократов из высокого рода, движимых благородной целью мести заговорщикам? Тем более магов не любят в народе!
— Можно подумать, кому-то есть дело до народа, — фыркнул Этрей.
— Народ, брат, это стадо. Какая разница овцам, как зовут их пастуха? А вот если пастухом поставят мясника, то и стадо может взбелениться! Так что магами мы воспользуемся, а потом…
— Как бы они не воспользовались нами, не представляю, как с ними бороться!
— Сколько их будет, пять десятков? У меня есть свои способы, — по-волчьи усмехнулся Кейр, — а теперь обговорим детали!
Двое мужчин говорили еще долго, пытаясь составить безупречный во всех отношениях план…
Директор дер Нистер отложил в сторону перо и поднялся с кресла. Подойдя к окну, он некоторое время наблюдал за группками учеников, возвращающихся с занятий. Взгляд его невольно задержался на младшем дер Фалдоне, и по губам мага зазмеилась улыбка. Удивительно, что рен Этрей дал ему в руки столь ценный козырь, как своего сына! «Хотя он всё равно играет краплеными картами, — недовольно подумал директор, — впрочем, как и я»…
Гудение амулета на столе заставило его оторваться от созерцания. Прикоснувшись к невзрачному с виду каменному кругляшу, он отрывисто спросил:
— Кто?
— Рен Лаврин к вам, рен директор, — подобострастно ответил секретарь.
— Впусти!
Вошедший декан факультета Артефакторов низко и чуть суетливо поклонился. Дер Нистер кивнул ему на кресло:
— Присаживайтесь, рен Лаврин.
Худой брюнет опустился в кресло и принялся преданно есть глазами начальство, директор задумчиво рассматривал его в ответ. Жаль все-таки, что так получилось с Гориэтом, при всех его недостатках тот был смел и решителен, не то, что этот желчный зануда. Ну да что поделаешь, порой приходится работать и с такими!
— Итак, что мы имеем?
— Прибыли пятьсот девяносто восемь магов, рен директор. Как вы и приказали, все, кроме отобранных вами пяти десятков, пока остаются за городом.
— Значит, семнадцать проигнорировали мое приглашение… Что ж, разберемся после того, как все закончится! Эти пятьдесят?
— В домах у родственников.
— Отлично. Надеюсь, все они получили приглашение на бал?
— Да, рен директор.
— Превосходно! Ну что, обсудим наши действия, времени осталось мало, меньше недели. Итак, вот что предстоит сделать сначала…
— Лиасса, что-то случилось? — в голосе реи Нассии прозвучала тревога, — стоишь тут одна, в темноте…
Девушка отошла от окна, в которое она бездумно смотрела, и покачала головой, активируя магические светильники:
— Нет, просто устала и все больше теряю надежду. Мне казалось, я смогу справиться, но все это попросту не мое! Я целитель, а не воин или политик!
— Не сдавайся, девочка. И самое главное — не соверши ничего, что невозможно исправить, иначе жалеть будешь всю жизнь.