– И то и другое на высшем уровне. – На его лице снова появилась улыбка, но при этом он сглотнул, выдав свое напряжение. – Я так понимаю, ты по-прежнему живешь в Шугар-Бей.
– Да. – Застенчиво улыбаясь, Фрейя откинула назад свои длинные золотистые волосы. – Я по-прежнему девочка с пляжа.
– Это тебе подходит.
Облизав губы, Фрейя начала готовиться к самой важной части их разговора.
– Как дела у твоей матери? – поинтересовался Гас.
– Хорошо. Она все еще живет в своем старом покосившемся домике на пляже. По-прежнему ведет образ жизни хиппи.
Его взгляд скользнул по ней, и у нее сдавило грудь. Его темные глаза остались такими же выразительными, как раньше.
Она вдруг осознала, что ей не хватало Гаса Уайлдера. Его не было в ее жизни целых двенадцать лет. Фрейя знала, что он работал в Африке. Ей хотелось узнать о нем больше. Где именно он был? Что интересного видел? Кого любил?
– Ты сказала, что тебе нужно обсудить со мной кое-что важное, но, может, сначала что-нибудь выпьем? – Не дожидаясь ее ответа, он сделал знак официанту.
– Что вам принести? – спросил молодой человек, который уже не так ослепительно улыбался.
– Коктейль с лимоном и лаймом, пожалуйста, – сказала Фрейя.
– А мне пиво средней крепости.
– Хорошо, сэр.
После того как официант удалился, между Фрейей и Гасом установилось неловкое молчание. Фрейя знала, что должна заговорить первой. Если она как можно скорее не перейдет к делу, то может потерять решимость. Глубоко вдохнув, Фрейя аккуратно сложила руки на коленях.
– Я действительно очень благодарна тебе за то, что ты приехал сюда, Гас. Понимаю, ты, наверное, сейчас в полном недоумении, но я надеюсь, что ты сможешь мне помочь.
– Ты сказала, что это вопрос жизни и смерти.
Фрейя кивнула.
– Я надеялся, что ты драматизируешь.
– К сожалению, нет.
Посерьезнев, Гас взял ее за руку:
– Фрейя, что случилось?
Его прикосновение было таким нежным, он выглядел таким обеспокоенным, что ей пришлось закрыть глаза. Ей не хватило духа сказать ему о ребенке двенадцать лет назад. Сейчас это будет сделать в тысячу раз труднее. От волнения ее пульс участился.
– Гас, перед тем, как я все тебе расскажу, мне нужно задать тебе один вопрос. Ты женат?
Как назло, именно в этот момент вернулся официант с их напитками. Фрейя открыла сумочку, чтобы достать деньги, но Гас ее опередил.
– Я заплачу, – сказал он.
– Но ведь это я попросила тебя о встрече. Я перед тобой в долгу.
Гас уже протягивал деньги официанту, и она не нашла в себе сил продолжать спор. Вместо этого она поблагодарила Гаса и помешала свой напиток черной трубочкой, отчего кубики льда в ее бокале зазвенели.
Нахмурившись, Гас взял свой запотевший стакан с пивом.
– Позволь полюбопытствовать, какое отношение к твоей проблеме имеет мое семейное положение.
Фрейя почувствовала, как у нее загорелись щеки.
– Это могло бы все осложнить, – неловко произнесла она. – Если ты женат, твоя супруга, возможно, не захочет, чтобы ты мне помогал.
Сбитый с толку, Гас посмотрел на ее левую руку:
– А как насчет тебя? Ты замужем?
– Нет, по-прежнему одна.
Его глаза расширились.
– Я удивлен. Думал, что тебя давно уже окольцевал какой-нибудь везунчик.
«Я никогда не давала мужчинам шанса», – подумала Фрейя.
Поставив стакан, Гас пристально посмотрел на нее:
– Я был женат три года назад. – Его кадык дернулся. – Моя жена умерла.
– О, – только и смогла пролепетать Фрейя. Ее раздирали противоречивые чувства. Она сочувствовала Гасу и завидовала женщине, завладевшей его сердцем. – Гас, мне так жаль. Как долго вы были женаты?
– Чуть больше года. Мы встретились в Африке. Моник, моя жена, была француженкой. Она работала в организации «Врачи без границ».
Значит, его жена была умной, смелой, целеустремленной и полной высоких идей. Другими словами, такой же, как Гас. Она прекрасно ему подходила.
– Как грустно. – К своему стыду, Фрейя испытывала не только сострадание к Гасу, но и облегчение от того, что препятствие было устранено.
– Полагаю, ты наконец можешь мне сказать, в чем заключается твоя проблема, – произнес Гас.
Ее сердце подпрыгнуло.
– На самом деле проблемы не у меня, а у моего сына.
– Твоего сына? – повторил Гас, потрясенный ее признанием.
Страхи и тревоги, которые Фрейя все это время сдерживала внутри себя, грозили вырваться наружу. Ее губы дрожали, но она заставила себя немного успокоиться.
– Значит, ты мать-одиночка?