Рей взял ее руку и поднес к своим губам.
— Не снится ли мне все это? — взволнованно спросил он.
— Нет, все наяву. — Слезы катились из глаз Кэтти. — Я хочу ребенка, Рей. Нашего ребенка. Мне будет страшно, я знаю. Уверена, что иногда ночи напролет, склонившись над колыбелью, буду вслушиваться в дыхание младенца и молиться, чтобы с ним ничего не случилось. Но, помимо страха, будут любовь и удовлетворение. Теперь я это знаю. — Ее пальцы сжали губы Рея. — Если, конечно, ты по-прежнему хочешь другого ребенка… возможно, ты не хочешь.
— Ребенка? — Рей поочередно поцеловал каждый палец Кэтти, его глаза лучились счастьем. — Конечно, я хочу ребенка, Кэтти. Может быть, даже двух, что ты на это скажешь?
Слезы ручейками струились по ее лицу.
— Дюжину, — сказала она; улыбка, словно радуга среди туч, осветила ее лицо. — Все-таки мне следует оставить за собой право сократить это число.
Ликующий Рей привлек ее к себе.
— Кэтти, дорогая Кэтти. Похоже, Роберт и его тюлени оказали нам неоценимую услугу.
— Рано или поздно я все равно пришла бы к этому, — пробормотала она, прижимаясь к его груди. — Но когда ты скрылся под водой во второй раз и мне показалось, что я потеряла тебя, — все встало на свои места. Я вернулась к истокам и поняла, что мои страхи не идут ни в какое сравнение со страхом потерять тебя.
Рей еще крепче прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее мягкие волосы.
— Лучше ущипни меня. Я до сих пор не верю, что это не сон.
Кэтти посмотрела ему в глаза.
— Лучше я поцелую тебя.
На мгновение все прежние опасения вновь дали о себе знать.
— Кэтти, тебе хорошо известно, что последует, если ты поцелуешь меня… Может быть, нам следует подождать? Возможно, ты еще не готова пойти на риск иметь другого ребенка? Мы не можем предохраниться.
— Я хочу заняться с тобой любовью именно сейчас, — сказала Кэтти, гладя его по щеке. — Мы получили благословение свыше, чтобы дать жизнь ребенку, который сделает нас счастливыми. — С внезапной горячностью она добавила: — Мы слишком долго ждали, Рей. Слишком долго. Больше я не хочу ждать.
Рей, не в силах сдержать радость, со смехом сказал:
— Прекрасно, только не ударь меня по больному колену и помни о моих ребрах. Во всем остальном, моя дорогая Кэтти, я вполне готов выполнить твое пожелание.
Сквозь слезы Кэтти улыбнулась:
— Что ж, попробуем?
— Давай, — ответил он. Взяв руками ее лицо и приблизив его к себе, он вложил в страстный поцелуй всю свою любовь. Затем прошептал: — Теперь мы по-настоящему вернулись домой.
— Я действительно люблю тебя, — сказала она.
Кэтти шире открыла рот, их языки коснулись друг друга.
— Я снова тону, — пробормотал Рей. — На этот раз в своем счастье.
Рука Кэтти скользнула вниз, туда, где его возбужденная плоть готовно ждала ее. Игриво она сказала:
— Ах, как далеко.
Взволнованным голосом Рей произнес:
— Иногда твоего смеха мне так не хватало. Если ты сейчас не остановишься, я за себя не ручаюсь.
— Ура-а-а! — воскликнула Кэтти.
С каждым прикосновением ее рук Рей чувствовал, что теряет контроль, испытывая вместе с тем странное ощущение полного умиротворения. Казалось, Кэтти, беззастенчиво обольщая его, своими нежными прикосновениями решила доказать ему правоту своих слов. Ласки с пылким проявлением страсти и желания близости с ним заставили Рея забыть об израненных ребрах и больном колене: его руки ласкали ее тело, отдавая ей всю нежность его страсти и ненасытно требуя от нее все новых и новых ласк.
Казалось, лаская Кэтти, он вновь обретает ее и дарит заверения в своей любви. На гладкой коже ее прекрасной груди, на ее трепещущих бедрах, на стройных длинных ногах — везде его руки оставляли отметку его безграничной любви. Принимая эти безмолвные признания, Кэтти стала задыхаться от желания.
— Сейчас, — произнесла она, обжигая его взглядом. — Сейчас, Рей.
Когда он опустился на нее, она развела ноги, чтобы принять его. Слегка поддразнивая, Рей нежно коснулся самых интимных уголков. Кэтти запрокинула голову и застонала от наслаждения. Он почувствовал, что она, как и он, не в силах больше ждать.
Она с готовностью приняла его. Закрыв глаза, он с легкостью вошел в нее, испытав непередаваемый восторг от столь тесной близости. Когда она подняла ноги, скрестив их на его бедрах, он взглянул на царящее в ее глазах смятение, наслаждаясь прелестью ее лица, и, сделав резкое движение, полностью проник в нее. Их тела слились в едином порыве, ища наивысшего наслаждения. Он услышал, как она с дикой страстью произнесла его имя, раз, другой, — и вслед за этим сам достиг вершины, исторгая в нее частицы жизни в неописуемом экстазе, вдохнувшем в него новые жизненные силы взамен отданных.