Правда, про себя он не может сказать уверенно, будет ли замечательным человеком, потому что еще не знает, какое открытие в жизни сделает. А вот Серега будет геологом, Гутя — ботаником или зоологом, изучает растения и птиц. Так неужели они, еще ничего не сделав, так и пропадут? Не может этого быть! И такая уверенность появилась у Геры — выберутся они из этих гор целые и невредимые! — что, шагая за Серегой, он даже затянул:
Но Серега сказал:
— Подожди-ка, слушайте!
Издалека, как эхо, долетела эта же песня:
— Ура! — ребята кинулись вперед.
А многоголосая песня уже задорно летела по ущелью:
«Семен растит большие ноги»
— Семен, Семен! — закричала Гутя. — Это же наши!
Из-за поворота появилась Райка Муврикова. За ней — Швидько и Дроздик. И Абрикосова. Они пели:
А он сам шел сзади, как видно, очень довольный, что ребята в его честь так переделали туристскую песню. Но едва на тропе показались наши беглецы, как песня оборвалась, начался настоящий базар: «Вы откуда?»— «А вы?» — «А мы думали около пещер вас встретить!»
— Да как вы сюда попали? — спросил Кулек-Малек.
— А мы передовой батальон, — ответила Муврикова. — Основные силы движутся сзади.
— За нами? — спросила Гутя.
— Конечно. И еще: Лидия-то Егоровна обещала сюрприз? Вот он и есть: поход в пещеры!
— А вы почему не на тропе, а сбоку? — спросила Абрикосова. — Там что-нибудь интересное?
— Там шакалы, — сказал Гера и потянул Файку за руку: — Пойдем, покажу.
— Ну тебя! — вырвалась она.
Все очень радовались неожиданной встрече, только Швидько, подойдя к Гере, зловеще прошипел:
— Ш-шакалы-шакалики, ну задаст вам теперь Лидия Егоровна за побег, жди приказика!
— Отряд идет! — послышался возглас Дроздика. И сразу беспроволочный телеграф передал:
— Лидия Егоровна, наши нашлись!
Гера ожидал, что учительница немедленно начнет пробирать их троих, но она подошла и только поздоровалась:
— Здравствуйте, ребята, кажется, не виделись сегодня?
— А я знаю, как в пещеры входить! — сунулся объяснять Кулек-Малек. — Там поляна с костром…
Лидия Егоровна на это ничего не сказала. Наверное, ей даже не хотелось сейчас смотреть на беглецов-заговорщиков.
Тропа устремилась в глубь ущелья. Речка побежала рядом, будто никуда не исчезала. Только сделалась она немного меньше. Можно сказать, и не речка, а тоненький ручеек. И уже не рыбы мелькали в ней темными спинами, а головастики да пиявки. И все вокруг стало каким-то мирным, добрым, оттого, должно быть, что шагали теперь все вместе, с учительницей, с вожатой и Семеном. Нечего было бояться — ни глухого леса, ни темной ночи, ни злых шакалов. Все кончилось хорошо. И знаете: Гера даже пожалел, что они так быстро нашлись. Ну, провели бы в ущелье ночку, пускай всего одну, но зато по-настоящему полную опасностей. Вот бы порассказали потом, что увидели и пережили.
Лидия Егоровна, которая шла впереди, пропустила мимо себя весь отряд, дождалась, пока поравняется с ней Гусельников, и пошла с ним рядом.
— Как же это так получилось, Гера? — спросила она негромко. Она спросила так, что стало ясно: хотя их было трое, но именно его, Гусельникова, она считает первым заводилой во всей этой истории. Что же ответить ей? Гера вспомнил, как Лидия Егоровна в школе всегда поддерживала ребят, если начинали делать что-нибудь хорошее, и по справедливости осуждала, когда кто-нибудь бывал виноват. — Тебе очень хотелось попасть на хутор Алюк, — продолжала она. — Понимаю. Но разве это честно: думать только о себе? Мы же все волновались, когда увидели, что вас нет. А если бы до сих пор не нашли? Это же счастье, что вы были, в ущелье, и не ушли за гору. Ты только вообрази, мы бы всю ночь искали вас, в тревоге и страхе за вашу судьбу. Неужели вы об этом не думали?