Вскоре одна из карабчанских девушек-беленькая, кудрявая — пробежала через дорогу к зданию почты.
— Нам бы капитана не прозевать, — сказал Гера. И едва показалась рыжая шевелюра скуластого паренька, Гера крикнул: — Физкульт-привет карабчанцам! — Парень остановился в полном недоумении. Его товарищи тоже разглядывали пионеров. — Мы с вами встречались на перевале, — сказал Гера.
— А-а-а, — будто обрадовался капитан карабчанцев. — Знакомые, значит? Ну, привет, привет! — И хотел пойти дальше.
Гера испугался, что разговор не состоится, и торопливо сказал:
— У нас к вам дело.
— Игорь, без пяти уже, — проходя мимо, предупредил капитана невысокий остроносый юноша и ткнул пальцем в свои часы.
— Сейчас, — сказал Игорь. И повернулся к Гере: — Какое же у вас дело?
— Про Степана Бондаря, — ответила Гутя. — Кто он был. И вообще — был или не был?
Капитан засмеялся.
— Вот правда, что был или не был? Тайна? Откроем пацанам эту тайну или как? — обратился он к остроносому юноше, который тоже остановился, с любопытством поглядывая.
— Давай, — согласился тот.
— Да, но специалиста нашего по этой части нет, — сказал Игорь. — Специалист — главный историк. Он в архивах раскопал про Бондаря-то.
— А где ваш историк? — спросил Гера, боясь, что будет новая отсрочка. — Далеко?
— Не очень. — Капитан карабчанцев кивнул на почту и добавил: — Ладно, слушайте. — Он готов был сказать что-то важное, но остроносый низенький прервал его:
— Игорь, спроси сначала, что сами-то они знают?
— Да ничего, — быстро ответил Гера, чтобы не тянуть время, но дотошная Гутька начала объяснять подробное.
— Про записку знаем и про то, что Степан Бондарь везде бывал да мало кто его видел.
— Точно! — подтвердил Игорь. — С записки все началось.
— Не с записки, а с листовки, — возразил низенький.
Нет, Он просто мешал разговаривать! Игорь засмеялся:
— Тоже верно. Плохой из меня рассказчик. Павлик, ты им объясни.
Павлик отказался:
— Давай сам.
В дверях почтового отделения показалась белокурая девушка.
— Скорее, Новороссийск дают, — закричала она.
Карабчанцы побежали на почту. И Гера с Гутей тоже. Игоря пропустили вперед, он вошел в кабину. Все ждали, столпившись в тесном зале новоматвеевской почты, где пахло сургучом и клеем и стрекотал в углу телеграфный аппарат. Павлик оказался рядом с Герой, и Гера тихо спросил:
— А в записке-то про что сказано? Что спрятано?
— Листовки, — ответил Павлик. — И подпольная типография.
— А где? Там три дерева нарисованы.
— У нас, в Карабчанке. Где старая школа была. Там Дом культуры теперь.
— А как же Алюк? — растерялся Гера. — В записке сказано: «Иди в хутор Алюк. Степан Бондарь знает…» Значит, Степан Бондарь в Алюке был.
Павлик засмеялся.
— Да Степана-то Бондаря и не было никакого.
— Ну что ты! — воскликнул Гера.
Тут все заволновались и зашумели, потому что Игорь вышел из кабины и сообщил:
— Сестра Бондаря выехала из Новороссийска в Краснодар.
— Будем там искать, — решительно сказала белокурая девушка.
— Сегодня же ей письмо пошлем, — подтвердил Павлик.
Шумной гурьбой карабчанцы покинули почту. А Гера ничего не понимал: только сейчас было сказано, что никакого Степана Бондаря нет. И вдруг — его сестра?
— Мы ходили в Красногорийское, чтобы встретиться с дедом Кондратом, — донесся до Геры голос карабчанского капитана Игоря — он разговаривал с Гутей.
— Да дедушка Кондрат мало знает, — заметила Гутя.
В этот миг приблизилась Лидия Егоровна с ребятами. Туристы из Карабчанки весело приветствовали знакомых пионеров-горожан. Потом все расселись на бревнах у почты, и капитан карабчанцев объявил:
— Предоставляю слово нашему главному историку.
И встала белокурая девушка.
— Вы хотите знать о Степане Бондаре? — спросила она. — Ну так слушайте!