Камыш стоял стеной, и одна метелка чуть покачивалась высоко в небе, окруженная звездами; костер потухал, конь за овчарней стукнул копытом. Старик играл что-то тихое и неспокойное; дудка его вздыхала; по лицу Метелина покатилась слеза; он стал торопливо пить холодный чай.
Старик перестал играть.
— Двадцать лет не плакал, — проговорил Метелин, — вот, отец, какие дела! Спасибо за дудку, не играй больше. У меня сынишка умер, Васька, три года было мальчишке.
— И у меня сыновья умирали, — сказал старик еле слышно, — пять сыновей умерло.
— Детей больше нет? Никого не осталось?
— Человеку нельзя без детей.
— Как же ты?
— Новых сделал, три сына растут.
— А пятеро, значит, погибли?
Старик рассказал Метелину о своих сыновьях. Один погиб от женщины, один от коня, один от своего ума, один от голода.
— Одного я убил сам, — спокойно сказал старик и вздохнул.
Метелин осмотрел старика с головы до ног: он был маленький и тощий.
С двумя старшими сыновьями, Рахманом и Аллаяром, старик некогда служил Илли Мирахуру Шир Непесу — самому умному баю в бурдалыкских степях. В тридцатом году Илли Мирахур-бай бежал со своими стадами в Афганистан, и Рахман бежал с ним. Аллаяр остался с отцом; во время несчастного бегства Илли Мирахура Аллаяр угнал его любимого жеребца. Жеребец поступил в колхоз, а через некоторое время Рахман вернулся за ним из Афганистана. Но Аллаяр уже был старшим конюхом при колхозном жеребце. Всю ночь братья пили чай и спорили, кто из них прав; на рассвете Рахман ударил Аллаяра палкой по голове и повел жеребца из конюшни. Долго скакали колхозники по его следам, а когда начали настигать, Рахман перерезал горло коню. Тогда старик прило жился из старого длинного ружья, из каких бьют джейранов, и убил сына.
— Конь мне был больше сыном, чем Рахман, — сказал старик.
Метелин взволнованно зевнул и поджал под себя ноги.
Третий сын старика, Курбан, был ловкий и хитрый парень, он все понимал и ничего не боялся. Дейхане звали его Курбан-жулик. Он служил батраком у Агахана-ростовщика. Агахана лишили прав. Курбан сказал ему: "Устрой поминки по усопшим родителям, хороший той, позови всех дейхан аула, и они будут говорить за тебя". Агахан устроил богатый той, дейхане хорошо поели, а утром Курбан сказал им: "Видали, какой Агахан богатый, надо отобрать у него воду и землю и выгнать из аула". Дейхане так и сделали. У Агахана от злости помутился разум, и он зарезал Курбана.
— Жаль его, — сказал старик, — самый веселый был из моих сыновей.
Ораз с дядей работал в колхозе. В то время некоторые колхозы были так плохи, что лошади их отвыкли от люцерны. Однажды летом по большой дороге ехали на машине начальники и у обвалившегося мостика увидели труп человека — он был наполовину голый и совсем тощий. Труп перевезли в город, доктор осмотрел его и сказал: "Умер от голода". Это был Ораз, ему исполнилось пятнадцать лет. Его колхоз был недалеко от афганской границы, и вскоре на границе поймали троих бежавших из этого колхоза; один бай, один ишан и табиб — знахарь. С ними поговорили как следует, они признались, что однажды схватили Ораза в джангилях, завязали ему рот и руки, опустили в сухой колодец и стали ждать, когда он умрет от голода. Ораз умер через четыре дня, и баи бросили его труп на большую дорогу: пусть думают, что люди умирают от голода в колхозах Туркмении.
Додур был тихим человеком и хорошим пастухом. Он встретился со смелой женщиной, ее звали Бал Саят. Девочкой ее продал Кака-баю двоюродный брат. Баю было восемьдесят лет или больше, и она играла вместе с его детьми, но однажды Кака-бай взял ее к себе на кошму. Бал Саят была испугана байской любовью, переоделась мальчиком и убежала. Она шла песками, встречая на пути стада джейранов и одичавших верблюдов, которые сами паслись в отдаленных углах пустыни, и обессилела в сыпучих буграх, когда ее подобрал караван, шедший в оазис с грузом каракулевых шкурок; плыла на каюке по Амударье и наконец достигла Чарджоу. Но и в Чарджоу было страшно, и Бал Сант осталась в одежде мальчика, чтобы ее не нашли. Есть ей было нечего, она за хлеб стала служить мальчишкой — бишарой — на побегушках у другого бая, ушла от него, таскала кирпичи, работала на хлопке, была пекарем, попала в пески, подпаском в каракулеводческий совхоз, и встретилась на колодце с Додуром. Бал Саят была веселая, приветливая с пастухами. Додур любил веселых мужчин и стал ее другом, пока она не упала с ишака, провалившегося в суслиную нору и не повредила себе ноги. Ее положили в больницу. Додур не оставил в одиночестве своего друга, ухаживал за ней, и она полюбила Додура, открылась ему в больнице, и Додур узнал, что его друг — женщина. Бал Саят поправилась, они женились и были так счастливы, как никто на этой недолгой земле. Но однажды Бал Саят заболела тифом и умерла. Сердце Додура не выдержало, он начал глотать терьяк, чтобы не помнить Бал Саят мертвой, высох, стал глупым и ушел куда-то далеко.